— А может не надо? — с удивленным сомнением поинтересовался
Сергей.
— Не похищаем, а подвергнем некоторому анализу, — пояснила
я.
— У-фф-ф, — облегченно выдохнул Сергей, покорно покидая
“Бентли”, хотя я его об этом не просила, целиком положившись на Харакири.
— Не похищаем что ли? — разочарованно спросил Харакири и
нехотя поплелся за Сергеем.
Было очевидно, что он готовил себя к настоящим подвигам.
Глава 32
Воровато озираясь по сторонам, Сергей и Харакири вплотную
приблизились к коляске и в нерешительности застыли, тупо уставившись на
парализованного. Тот ответил им точно таким же взглядом и зачем-то обильно
пустил слюну. Сергей и Харакири испуганно отпрянули и в панике собрались
ретироваться, но я грозно закашляла и на всякий случай показала кулак.
Вдохновленные, они схватили коляску и спринтерски покатили ее к “Бентли”.
Я внимательно наблюдала за паралитиком. Похищение очень
плохо отразилось на нем: бедняга пришел в неописуемое волнение, перестал
пускать слюни, испуганно завертел головой и, что удивительней всего, в глазах
его появилось смятение, даже хуже — ужас. Казалось, еще немного, и беднягу
парализует опять.
“Не перестараться бы раньше времени,” — с опаской подумала
я, отмечая, что оба паралитика (и этот и деревенский) на одно лицо. Просто-таки
одна и та же рожа. Не обманула старуха — близнецы.
— Что теперь с ним делать? — спросил Сергей, подкатывая
коляску ко мне.
На лице паралитика промелькнула новая волна смятения. Было
очевидно, что он судорожно ищет и не находит ответы на многие вопросы.
Я извлекла из воротника своего костюма булавку и бодро
всадила ее в плечо паралитика. Вопль, который он издал, до сих пор волнует мои
уши. Орал так, словно всадила я не булавку да и не в плечо… Дьявольские звуки
из ядра преисподней, вот что был этот крик.
Мои изумленные сподвижники, в отличие от лже-Федота, дар
речи абсолютно потеряли, отпрянули и готовы были к паническому бегству, но
паралитик их опередил.
Он выскочил из коляски и припустил с такой скоростью,
которой позавидовал бы любой чемпион.
— Держите его! — скомандовала я, резво устремляясь за
паралитиком.
Харакири где стоял, там и остался, открыв рот от удивления.
Зато Сергей проявил немалую сноровку и бросился вслед за мной, точнее за
паралитиком, потому что сразу меня обогнал. Бежали мы живо, но дистанция, хоть
была и мала, никак не сокращалась.
— Стой, Лавр, стой! — в отчаянии крикнула я вдогонку
беглецу, без всякой надежды, что он приказ мой выполнит.
Однако, эффект оказался ошеломительным. Лже-паралитик так
резко затормозил, что Сергей с размаху налетел на него, и они покатились по
асфальту, мутузя друг друга.
Впрочем, силы оказались слишком неравны: уже через минуту
Сергей вполне профессионально конвоировал беглеца ко мне, заломив ему за спину
руку. При этом паралитик орал, как резаный:
— Это не я, падлой буду, не я!
Я поспешила успокоить беднягу:
— Мы не от ментов и не от братвы и здесь совсем по другому
делу. Если про себя всю правду скажешь, отпустим, — пообещала я, и он
заговорил.
— Так братва подлататься желала, — зашугано озираясь сообщил
паралитик. — Ну поставили на уши фраеров, взяли на шарп, а того фраера, что на
катушках, вольнули. Рябой ему из трубки, из керогаза, в калган шмальнул, и
камелию его туда же. Рябой в отлучке, хотя у него катушка на размотке была,
потому меченый и потому же злой. К тому бусой был. Васька — ноги, он не фраер
даже, мужиком чалился. Мы с Рябым бошни и товар отклоцали, а тут подкова. Я с
двумя сидорами и отскакал, а потом отскочил на паре. Сукой буду не кружева
плету! Все!
И лже-паралитик замолчал.
Сподвижники уставились на меня округлившимися глазами.
— Что он несет? — так и не закрывая рта, вопросил Харакири.
Я с достоинством пояснила:
— Это по фене, вам не понять.
— А вам, понять? — с усмешкой спросил у меня Сергей.
— А то!
Я преисполнилась превосходства. Вот что значит писательское
мастерство. С любого языка перевести могу.
— Значит так, — сообщила я, — он сказал: его преступные
сообщники решили подзаработать и для этого ограбили неких людей. Ограбление
провели дерзко. Одного из потерпевших, особо шустрого, застрелили из пистолета
в голову. Так же поступили и с его подругой — красивой женщиной легкого
поведения. Сделал это какой-то Рябой, сбежавший из мест лишения свободы
несмотря на то, что ему сидеть осталось совсем немного. Рябой испугался того,
что он в розыске, ну и кроме того пьяный он был. А вот налетчик Васька, тот с
испугу убежал, потому что он не профессиональный преступник. Он на такое
развитие событий не рассчитывал. Затем наш приятель и Рябой добрались до денег
и вещей, которые сложили в два мешка. Тут и подоспела милиция. Наш приятель
убежал с двумя мешками, набитыми награбленным, и уехал на такси. Он клянется,
что говорит правду.
— Ну ты даешь, София! — изумился Харакири и наконец-то
закрыл рот.
Сергей лишь восхищенно крякнул.
Удовлетворенная, я строго посмотрела на пленника и
приказала:
— Лавр, видишь, здесь интеллигентные все люди, лучше говори
по-русски, иначе сдам ментам.
— Мне что к ментам, что к братве все одно, — грустно ответил
Лавр. — Порешат. Что-то там Васька унес такое — туши свет кидай гранату! А
думают, что это у меня. Доказывать нечем. Васька потерялся с концами. Никто не
верит, что он раньше сбежал. А кое-кто думает, что мы с ним в завязке, ну,
напарники значит. Вот я и схоронился. Братана посредством приятеля в деревню
свез, а сам в его кресло пристроился. Тошно уже лежать, — пожаловался он, явно
ища сочувствия.
Я живо сочувствие изобразила, взглядом приглашая и
сподвижников последовать моему примеру, да какой там. Им было не до меня.
Сергей, слушая, просто ел Лавра глазами, Харакири тоже жадно поглощал
информацию, от усердия снова открыв рот.
Польщенный такой реакцией, Лавр немного расслабился и
продолжил:
— А тут еще баба эта, Далилка. Хоть и родственница она, да
мне-то чужая, все боюсь, что разденет догола и мыть начнет. Девка она ладная,
молодая, да и я не железный, а ну как возьмет и встанет? Какой тогда буду
паралитик? Вмиг погорю. Только она все не моет и не моет, лишь грозится. Месяц
уже только грозится, а мыть ни-ни. Хреново братану моему жилось. И что труднее
всего, скажу я вам, так это под себя ходить. Никак с этим делом у меня не
ладится. Уж сиделка и волноваться начала. “Мыши носят, что ли, у него,” —
говорит.
