— Продолжайте говорить, чтобы я мог знать, где вы.
Джон слышал сирену и мысленно торопил своих ребят.
— Скорее! Я… не… могу… дышать.
Женщина действительно задыхалась, у нее началась рвота.
— Ложитесь на пол лицом вниз! — приказал Джон и ощутил вкус сажи, пробивающейся даже сквозь ткань полотенца.
Температура стремительно поднималась, свидетельствуя о том, что огонь распространяется с большой скоростью. В любой миг пламя может охватить стены, уничтожая все на своем пути.
Пожарные сирены звучали уже ближе, затем внезапно замолкли. Джон действовал почти в полной темноте.
Вот она, ручка. Но заперта! О чем только думала эта женщина? Будь у него в руке топор, он добрался бы до нее моментально. Господи! И отважные парни из пожарной команды умирают со словами: «Если бы только…»
Стэнли сделал глубокий вдох через полотенце, поднялся на ноги. От слабости его бросало из стороны в сторону. Все болело: легкие, голова, босые обожженные ноги.
Сейчас или никогда, надо любой ценой исхитриться, уговаривал себя Джон. Он собрался с силой и ударил в дверь ногой. Дверь затрещала, но выстояла. Он знал: у него хватит сил еще только на одну попытку. Но если этого не произойдет, им обоим настанет конец. На этот раз дверь подалась, провалилась внутрь, завизжав старыми заржавевшими петлями.
Действуя на ощупь, Джон нашел, где лежит женщина. Она истерично закричала, когда он схватил ее за руку. Косточки у нее были мелкие и хрупкие, как у птицы. Значит, нести будет легко.
Не теряя времени на то, чтобы успокоить пострадавшую, Джон взвалил ее себе на плечо, попятился назад из двери и то ли побежал, то ли упал в слабо светящийся колодец…
Жар опалил кожу и рвал горло с каждым вдохом. Джон обессилел, он задыхался. Ноги как резиновые. И вдруг каким-то чудом Джон опустил взгляд на улицу, расстилавшуюся внизу. Он успел заметить на улицу, расстилавшуюся внизу. Он успел заметить пожарную машину, поднимающуюся вверх лестницу, прежде чем бережно положил старушку на пол. Мать владельца отеля была без сознания.
— Нам повезло, леди, — прохрипел Джон. Каждое слово давалось с болью, и он произносил их, делая большие паузы.
Спасенная им женщина оставалась там, где Джон положил ее, подобно сломанной кукле. Его легкие разрывались от сухого кашля. Джон сорвал с головы полотенце, чтобы обернуть им кулак. С размаху пожарник разбил стекло, вылетевшее наружу с отчаянным грохотом и рассыпавшееся на мириады осколков.
Внизу люди в шлемах и желто-серых куртках пытались укрыться от острых обломков стекла. Сильные прожектора с обеих машин направили свет вверх, почти ослепив Джона.
— Пострадавшая на втором этаже! — выкрикнул он, прежде чем его скрутил новый приступ кашля.
— Уже идем, приятель. Оставайся на месте.
Джон помахал рукой. Потом обернутой полотенцем ладонью очистил раму от остатков стекла. Не прошло и нескольких секунд, как старушку и ее отважного спасителя вынесли на площадку пожарной лестницы отеля. Надо было дождаться, когда к ним поднимется лестница пожарной машины. Вскоре Джон сидел на краю тротуара, завернувшись почти с головой в одеяло и держа в ладонях чашку дымящегося кофе.
Члены экипажей двух машин проверили списки сотрудников гостиницы и гостей, находившихся на первом этаже. Два длинных шланга были направлены на каждый этаж. В отдалении волнами затихали звуки сирены «скорой помощи», на которой увозили в больницу миссис Биллингс. Ее сын Том, человек примерно такого же возраста, как Джон, поехал с ней.
Но прежде он горячо поблагодарил Стэнли за спасение матери. Со слезами на глазах он повторял:
— Если я могу хоть чем-то быть полезным вам, мистер Стэнли, только скажите.
А могли бы вы перевести стрелки часов на двадцать лет назад? — внутренне усмехнулся Джон. В ту незабываемую ночь после окончания школы. Ночь, когда трагически погиб Пат — его названный любимый отец. Чего бы это ни стоило, теперь он спас бы Патрика даже ценой собственной жизни, не задумываясь.
Он отпил полчашки кофе. Напиток был обжигающе горячий. Чашка быстро опустела, но Джон так и не согрелся.
Утром, когда взошло солнце, Бетси уже проработала за столом целый час, лениво попивая кофе. Она ненавидела канцелярщину, но еще больше, чем деловые бумаги, она не переносила саму систему передачи детей на воспитание, которая требовала столько бюрократической волокиты.
У нее было двое приемных детей, и она хотела взять еще двоих. Начиная с перегруженных работников службы в городе Юджин и кончая столь же занятыми руководителями процедуры усыновления сирот в Портленде, все полагались на Бетси.
Главным препятствием являлось жилье. Согласно закону в одной комнате можно было разместить только двоих детей. Но сейчас все спальни в доме Бетси были заняты. Ей пришлось переделать чердак под жилые комнаты, но затея требовала больших денег, а их-то у Бетси не оказалось.
Оставалась одна надежда: наследство Майка, тем более что она — его единственная наследница, но в самый критический момент на имущество дяди суд наложил арест. Могут пройти месяцы, прежде чем завещание войдет в законную силу и Бетси получит столь необходимые ей деньги.
— А кто сказал, что все пойдет легко, Бетси Шепард-Вудбери, — философствовала она, направляясь босиком через длинный узкий зал в теплую обжитую кухню.
Едва она вылила в чашку остатки кофе, как заскрипела дверь, и в кухню неожиданно ввалился круглый как шар человек с красными щеками и живыми бледно-голубыми глазами.
— Желаю тебе самого доброго утра, Бетси, милочка. Хотя, если позволишь заметить, ты выглядишь так, что тебе не помешало бы еще понежиться в постели.
— Спасибо, Шон, — сказала она, отбрасывая со лба челку. — Сегодня это мне и вправду не помешало бы.
Бетси была еще в домашнем длинном халате, но она не стеснялась старины Шона.
— Я выпила весь кофе. Придется тебе сварить самому.
— Представить только! Страшное дело!
Посмеиваясь, старик открыл шкаф и достал банку с кофе.
Шон О'Кейси, друг детства братьев Шепард и с шестнадцати лет сотрудник компании «Сады Шепарда», варил себе кофе в этой кухне еще до того, как родилась Бетси.
— По-моему, нам с тобой неплохо бы выпить понемногу, — сказал он, наблюдая, как темная кипящая жидкость просачивается через фильтр в прозрачный кофейник. — Вполне достаточно для одной чашки, — заметил он.
Шон никогда не мог дождаться, пока будет готова вся порция, и наливал себе первым. Свист и шипение кипящего кофе, брызги которого попадали на горячую пластинку, были так же привычны Бетси, как тиканье часов на каминной доске.
— Я не буду, — отказалась она. — После вчерашних подношений Бриджет я не смогу вынести даже запаха ирландского виски.
— Не кощунствуй, девочка! — пригрозил старик, скорбно покачан осененной белым пушком головой. — Твои праведные отец и дядюшка могут тебя услышать.
