— Джессика, ты сводишь меня с ума, — шептал он, судорожно хватая ртом воздух.
Джессика возликовала, чувствуя свою власть над мужчиной. Как легко она добилась победы! Она улыбнулась, глядя в его глаза, затуманенные желанием.
— Черт возьми, не делай этого… — взмолился Кристофер.
— Чего?
— Не улыбайся. Я не могу… о… — И он снова целовал ее горячо и сильно. — Я не могу устоять перед твоей улыбкой, — хрипло закончил Синглтон.
Они скатились с дивана на пол, и Кристофер ударился локтем о журнальный столик, но даже не заметил этого.
Джессика упала на Кристофера, юбка на ней задралась, волосы растрепались…
— Тебе только разбитого локтя не хватало.
Он усмехнулся, не отрываясь от ее губ.
— Сейчас меня беспокоит совсем другая часть тела.
И без того раскрасневшиеся щеки Джессики заполыхали еще сильнее.
— Извини. Я не хотел смутить тебя. — Он пригладил ее волосы.
Джессика соскользнула с него и теперь лежала рядом, положив руку ему на грудь.
— Это я должна извиняться. Я не… — Она не сводила глаз с потолка. — У меня нет опыта в таких делах.
Кристофер приподнялся, опираясь на локоть.
— О каком опыте идет речь? — спросил он, внимательно глядя на девушку.
— Нет опыта… совсем… — Она подумала, что если сию минуту не умрет от стыда, то сможет это пережить. Джессика выросла среди девчонок, которые приобретают первый сексуальный опыт в четырнадцать, беременеют в шестнадцать, а в восемнадцать становятся проститутками. И хотя ей исполнилось двадцать два года, девушка оставалась невинной.
Кристофер сел, облокотившись на диван, с которого они только что скатились.
— И тебя это смущает?
— Да. Я видела женщин, с которыми ты встречаешься. Могу себе представить, к чему ты привык.
— Нет, не можешь. — Синглтон едва коснулся пальцами стройной девичьей щиколотки. — Котенок, если считать по десятибалльной шкале, где десять означает самое бурное свидание в моей жизни, то сегодняшнее надо оценить примерно в девять.
Джессика опустила голову, пряча глаза. Ей хотелось смеяться от счастья.
— И это судя по твоим поцелуям. Я даже представить себе не могу, что будет, если… — У Кристофера светились глаза.
Джессика порывисто прильнула к нему, не в силах устоять перед этим манящим шепотом и огнем, горевшим в глазах. Дыхание их смешалось, и они приникли друг к другу в поцелуе, от которого Джессика едва не потеряла сознание.
Когда Кристофер оторвался от нее, Джессика не чувствовала собственного тела. Она медленно открыла глаза и улыбнулась. Но Кристофер не ответил ей улыбкой. Наоборот, он был очень расстроен.
— Ах, Джессика… Теперь ты понимаешь, что мы не можем жить под одной крышей? — И хотя голос его осип от испепеляющей страсти, в нем слышались гневные нотки и нескрываемое недовольство собой. Кристофер поднялся на ноги и отошел в сторону.
Сидя на полу, Джессика чувствовала, как в ее сердце зарождается смутная тревога.
— Н-нет, не понимаю…
Кристофер обеими руками пригладил волосы. Взгляд его стал каким-то затравленным.
— Джессика, то, что происходит между нами, никуда не годится. Предполагалось, что я буду опекать тебя, а не пользоваться твоим положением.
— Чем же ты пользуешься, если я сама…
— Я так и знал, что ты не поймешь.
— Не пойму чего? — У нее сорвался голос.
Кристофер оперся на спинку стула.
— Ты сейчас ужасно беззащитна. Возможно, твое чувство ко мне родилось случайно, во мне ты нашла воплощение тех, в ком так отчаянно нуждалась: отца, друга, возлюбленного…
Джессика хватала воздух открытым ртом.
— Но это неправда!
— Разве? Боюсь, ты не можешь здраво рассуждать. А я не хочу, чтобы ситуация усугублялась, не хочу брать на себя ответственность и чувствовать себя виноватым.
— Может, я и не слишком хорошо соображаю, но мне кажется, ты сам запутался. Ведь я вижу, как тебя тянет ко мне!
— Да, конечно, и это тоже. Ты вызываешь желание, Джессика. Ты относишься к тому типу женщин, которым мужчина не может сопротивляться. Любого, кто оказался бы на моем месте, потянуло бы к тебе. Вот что я пытаюсь объяснить.
Сначала Джессика услышала только одно: «вызываешь желание». Но постепенно до нее начал доходить смысл его слов. За откровенной лестью скрывалось признание в том, что он не придает своему влечению к Джессике никакого значения. Обычная реакция нормального мужчины, только и всего…
— Вы совершенно правы, — произнесла она, стараясь не выдать невыносимую боль, пронзившую сердце. И когда только жизнь чему-нибудь научит ее? Ведь он то же самое проделал с ней в горах, а она все забыла и повторила ошибку. Только на сей раз это было непростительно.
— Да, я абсолютно прав, Джессика, нам лучше держаться друг от друга подальше.
Боль становилась невыносимой. Что он там говорил о том, будто не хочет навредить ей, будто она слишком чувствительная и уязвимая? На самом деле все очень просто: Кристофер так же не хочет, чтобы она жила с ним рядом, как и его обожаемая сестрица. Как все на свете…
— Давайте ужинать, — предложила она, — а потом я позвоню Липтонам и договорюсь о встрече.
Настало время покинуть этот дом.
Два дня спустя Кристофер вставил в рамку выпрошенную у Джессики фотографию, где она снялась со своим классом после окончания школы, и поставил ее на стол.
Он оперся подбородком о ладонь и грустно улыбнулся. На фотографии она выглядела моложе, волосы у нее были короче, но даже в семнадцать лет Джессика была очаровательна.
Он откинулся на спинку кожаного кресла, сцепил ладони на затылке и прислушался. В доме стояла мертвая тишина. Джессика переехала сегодня утром, когда он был на работе, и Кристофер в душе порадовался, что не присутствовал при этом.
В десятый раз за вечер он напомнил себе, что сделал это для ее же блага. Их физическое влечение друг к другу оказалось слишком сильным. Временами он даже страшился своего чувства к Джессике. В ее присутствии он не мог здраво рассуждать, не мог ничего делать: его просто переполняло желание, разливавшее по жилам волны огня.
Это грозило катастрофой. Джессика не должна ждать от него большего, чем он может ей дать.
По правде говоря, была еще одна причина, которая заставила его настаивать на отъезде Джессики. Думать об этом не хотелось, потому что тут была замешана Глэдис. Кристофер мечтал любить их обеих, но чем больше он узнавал о жизни этой девочки, тем труднее ему было сберечь привязанность к Глэдис. Он не хотел разрыва с сестрой: ведь она у него одна в целом свете, их связывали детские воспоминания. Но, черт возьми, ее последняя выходка не укладывалась ни в какие рамки. Конечно, поступок Глэдис был вопиющей несправедливостью по отношению к Джессике, но ведь сестра и его использовала в своих гнусных целях. Обманула с такой легкостью, будто он ей никто, и это было хуже всего…
