— Нам осталось провести здесь еще пару дней, так что мы с мамой, не беспокоя тебя, побродим по окрестностям, осмотрим деревню, спустимся к морю. А ты тем временем займешься приготовлениями к отъезду.
Значит, Эрвин решил дать ей передышку. Несмотря ни на что, Джоан была благодарна ему за это. Она даже нашла в себе силы посоветовать, что именно нужно осмотреть в деревне и как добраться до местечка, где сохранились развалины крепости и церкви тринадцатого века. Но только у себя в кабинете, куда не доносилось ни звука снаружи, Джоан смогла наконец немного собраться с мыслями.
Она села за письменный стол и положила голову на скрещенные руки. Итак, она проведет несколько часов в одиночестве, избавленная от необходимости притворяться ради душевного спокойствия Саманты. И все благодаря Эрвину. Правда, меньше всего при этом он беспокоился обо мне, с горечью подумала Джоан. Просто понял, что нервы ее натянуты до предела, и не захотел, чтобы она сорвалась в присутствии Саманты, разрушив радужные иллюзии бедной женщины.
Он и сам был не прочь скрыться от нее на несколько часов. Избавиться от постоянного присутствия женщины, которую он когда-то любил, а сейчас не мог смотреть иначе как с презрением и недоверием.
Джоан отбросила волосы за спину и принялась набирать номер литературного агента.
7
Каслстоув был все тем же очаровательным местом, каким Джоан его запомнила. Просторный, вытянутый в длину дом из темного камня пробудил в ее сердце недавние воспоминания. Насколько светлой представлялась ей будущая семейная жизнь всего несколько недель назад!
Нет, нельзя так думать, твердо решила Джоан, пытаясь полностью переключиться на бурные приветствия домоправительницы. Хэтти Касс была «движимым имуществом», как выразилась хозяйка дома. Одна из самых старых слуг, деятельная, решительная, всегда доброжелательная — она являлась почти членом семьи.
Джоан постаралась отбросить гнетущую печаль. Это удавалось ей в течение последних нескольких дней, но лишь по той причине, что нужно было сделать тысячу различных вещей, — и еще две тысячи, которые она сама придумывала, чтобы занять себя, — перед тем как оставить свой дом под Ольяном.
— Я приготовила парадные комнаты для вас и миссис Кросс, — сказала Хэтти, обращаясь к Эрвину. Она улыбалась приветливо и вместе с тем горделиво, уверенная, что сделала все как нужно.
Интересно, тут же подумала Джоан, что сказала бы Хэтти, если бы узнала, что Эрвин не выносит свою жену и одна мысль о том, чтобы разделить с ней постель, заставляет его вздрагивать от отвращения.
— Спасибо, Хэтти. — Лицо Эрвина было непроницаемым. — Я сам принесу вещи. Тебе нет необходимости звать своего мужа. Он по-прежнему занимается садом?
— Да, и с большой охотой. Правда, зимой, когда у него разыгрывается артрит, ему становится сложно работать в саду, но сейчас, в теплую погоду, он опять как новенький.
— Отлично, — улыбнулся Эрвин. — Я предложу Нолану нанять кого-нибудь себе в помощь для самой тяжелой работы. Не волнуйся о муже, Хэтти. Уверен, он и сам понимает, что уже не молод, но знает и то, как нам нужны его умение и опыт.
— Благодарю вас, мистер Кросс! — Карие глаза Хэтти просияли, словно глаза преданной домашней собаки.
Джоан приказала себе не размягчаться и не восторгаться такой заботливостью и вниманием. Когда дело касалась ее, Эрвин не проявлял подобных качеств.
— Да, миссис Кортни просила позвонить, как только у вас найдется свободная минутка! — Домоправительница повернулась к Саманте, и Джоан увидела, что та крайне обрадована этим известием.
— Должно быть, у нее какие-то новости о коттедже! Это чудесно! Я позвоню ей прямо сейчас! Джоан, тебе тоже нужно с ней поговорить. Идем со мной в маленькую гостиную.
Из всех комнат в доме больше всего Джоан нравилась маленькая гостиная. Удобные кресла, обитые мягкой тканью, стояли возле камина, в котором потрескивали яблоневые поленья. Круглые столики были завалены всевозможными книгами и журналами по садоводству. На стенах, отделанных светлыми деревянными панелями, висели старинные гравюры, а из окон открывался вид на восхитительный сад.
— Сейчас соединят, — сказала Саманта, повернувшись к Джоан. — Поговори с ней первая.
Джоан взяла трубку и первым делом сообщила, отчего они с Эрвином вернулись из Португалии раньше, чем предполагали.
— Что ж, будет замечательно, если ты получишь одну из литературных премий, хотя и жаль, что тебе пришлось прервать медовый месяц, — посочувствовала Карен, и Джоан это ничуть не удивило. Ее мать никогда особенно не интересовалась тем, что происходило в ее жизни, — за исключением отношений с мужчинами. Больше всего Карен хотелось, чтобы Джоан оказалась наконец пристроена и ей самой не пришлось бы беспокоиться о судьбе дочери. Страшно подумать, какова будет реакция матери, когда та узнает правду, вздохнула Джоан.
— У меня почти все улажено, и наш старый дом скоро будет продан. — Чувствовалось, что Карен в восторге от происходящего. — Мне уже давно следовало сделать это и уехать подальше от плохих воспоминаний, но я все никак не могла решиться. Ты не представляешь, как я благодарна Саманте за то, что она уговорила меня поселиться вместе с ней! Я восхищаюсь ею. Когда я увидела, с какой стойкостью она переносит смерть Тома, то поняла, что жизнь продолжается.
Поговорив в том же духе еще несколько минут, Джоан передала трубку Саманте и пошла наверх, в приготовленную для них с Эрвином комнату. По дороге, она задумалась над тем, насколько верно все сказанное ее матерью о Саманте. Может быть, та и в самом деле гораздо более сильна, чем кажется? Может быть, им не следует ходить вокруг нее на цыпочках и обращаться как с ребенком?
Вполне вероятно, у нее хватит сил выслушать известие об их разводе и справиться с ним. Тогда Джоан смогла бы рассказать ей обо всем и не чувствовать себя слишком виноватой…
Она нашла Эрвина в превосходно обставленных, элегантно убранных комнатах, по традиции принадлежавших главе семьи. Он стоял у высокого окна спиной к двери и даже не обернулся, когда она вошла, не говоря уже о том, чтобы поздороваться. Впрочем, чего еще она ожидала?
Радуясь, что ей уже по силам справиться со своими эмоциями, Джоан произнесла как можно безразличнее:
— Я могу занять комнату, в которой жила, когда впервые сюда приехала. — Она старалась не вспоминать о том, какое это было невероятно счастливое время в ее жизни, несмотря на недавнюю смерть Тома, — впервые она любила кого-то настолько глубоко и сильно.
— Нет, — ответил Эрвин, по-прежнему не оборачиваясь. Можно было подумать, что какое-то невиданное зрелище за окном приковало его внимание. — Не раньше, чем мама переедет отсюда. После этого я тоже не останусь здесь надолго. Я уже говорил тебе об этом. Так что ты получишь в свое распоряжение весь дом и сможешь выбрать любую комнату.
Джоан услышала в его голосе явственную нотку раздражения, но не испытала никакой радости оттого, что еще способна вызывать у него хоть какие-то эмоции. С прошлым покончено. Все прежние чувства забыты.
