– По этому делу вопросов нет? Переходим к следующему?
Очнувшийся от своих мыслей Сомов вздохнул и сказал:
– Давай. Так за что там Витьку взяли?
– Витюша арестован?! – вскинулась Дроздова.
Я поправила ее:
– Он пока задержан на трое суток по подозрению в организации убийства Елены, Николая и Зои Дроздовых и водителя той машины, в которой они ехали.
– Что?! – заорал Николай Петрович, подаваясь ко мне.
– Да быть этого не может! – воскликнула Зоя Федоровна. – Он так любил с малышами возиться!
– Одно другому не мешает! – заметила я. – Как говорится, бизнес! Ничего личного!
Игорь Николаевич ничего не сказал, только побледнел как полотно.
– Вот! – Я достала из сумки и протянула Сомову копию заявления и снимки, которые он схватил и начал читать, но тут же отложил и потребовал:
– Давай своими словами, а то этот, – он кивнул на бумаги, – очень путано излагает.
– Хорошо, – пожала я плечами. – Все началось с того, что Наталья пришла к вам, Зоя Федоровна, и попросила денег, чтобы якобы выкупить мужа из чеченского плена, и вы заставили Игоря Николаевича эти деньги дать. А на самом же деле...
– Витьку поймали на том, что он оружие боевикам продавал, и потребовали отступного, чтобы он под суд не попал, – неожиданно сказал Дроздов. – Когда я это выяснил, Витька уже у меня работал – мать постаралась, – неприязненно бросил Игорь, не глядя в сторону Зои Федоровны. – Я к отцу пошел, а он мне на это, что, мол, не надо мать расстраивать, она к Витьке привязалась, так что пусть живет как хочет. Да только оказалось, что с тех пор, как Базаров появился, мы все начали жить, как он хочет! – с болью выкрикнул он.
– Да Базаровы просто поняли, что нашли превосходную кормушку. Полагаю, что не без участия Зои Федоровны Виктор стал начальником службы безопасности, а Наталья – главным бухгалтером. И воровали они от души! Думаю, что хорошая ревизия это все установит.
– Да я это и без всякой ревизии знал! – зло бросил Игорь Николаевич. – Уволить их хотел, так мать мне такой скандал закатила! Попрекала тем, что я лучшего друга оговариваю, добра не помню и все в этом духе. Ну, я плюнул и не стал ничего делать.
– А зря! – сказала я. – Потому что со временем им этого показалось мало, и они решили выдать за вас Тамару. Тогда, думали они, смогут хапать уже на законных основаниях. Но для этого им нужно было устранить досадную помеху в виде вашей семьи. Тарас Перебейнос возил материалы на стройку дома Базарова, и Витюша, – насмешливо сказала я и посмотрела на Зою Федоровну, – разговорившись с ним, узнал, что тот болен раком и жить ему осталось недолго. А вот теперь предлагаю послушать свидетеля, вдову Тараса Сидоровича Перебейноса.
Я включила диктофон, и в мертвой тишине они слушали мой разговор с Анной Семеновной.
«– Ад-то – его и на земле умеючи устроить можно, да такой, что черти обзавидуются! И кажется мне, что именно это его и ждет!» – прозвучали последние слова записи, и я выключила диктофон.
– Так Игорь-то потом со Светкой спутался! – попыталась возразить Зоя Федоровна, которая никак не хотела поверить в то, что Витюша, которого она считала чуть ли не сыном, оказался таким подонком.
– Ну, с этой проблемой вы с Базаровым играючи справились! – усмехнулась я. – Не так ли?
Она в ужасе смотрела на меня и по моему виду поняла, что я не собираюсь ее щадить.
– Что вы сказали? – встрепенулся Игорь Николаевич.
– Сейчас объясню! – пообещала я. – Вы со Светланой Юрьевной жили здесь, в этой квартире. В тот день вы были в Москве, а к ней пришел якобы за консультацией Базаров. Он подсыпал ей снотворное и ушел. Когда по времени она должна была уже крепко спать, он вошел сюда, но не один!
– Но как он вошел? – воскликнул Дроздов.
– А вы подумайте, Игорь Николаевич, у кого еще есть ключи от этой квартиры.
Игорь повернулся к матери.
– Та-а-ак! – протянул он. – Ну и что было дальше?
– А дальше появились вот такие фотографии, – сказала я, положила на стол одну из тех, что получила от Погодиной, и спросила: – Никому из вас этот мужчина не знаком? Я имею в виду лично? – Все дружно покачали головами. – А вот на этом снимке вы никого не узнаете? – снова спросила я и достала второй, который нашла в фотоальбоме Базарова, где он сидел за праздничным столом в обнимку с мужчиной, изображенным и на первой фотографии.
– Так это же одно лицо! – воскликнул Сомов.
– Вот именно! Зоя Федоровна рвала и метала из-за того, что ее сын, как она выразилась, спутался со Светланой Юрьевной. Эти ее настроения полностью совпадали с базаровскими, потому что появление в жизни Игоря Николаевича этой женщины путало все его планы. Ну, Зоя Федоровна! Расскажите, как дело было! – попросила я.
Дроздова некоторое время подавленно молчала, а потом сказала:
– Я же как лучше хотела!
– Это мы уже проходили! – гневно крикнул Игорь Николаевич и потребовал: – Говори, что вы сделали?
– Да... Витюша сказал мне, что подозревает, что Светка Игорю изменяет... – пролепетала Зоя Федоровна. – Вот он предложил в этой квартире видеокамеру установить... Говорил, что ему за друга очень обидно... Вот я ему ключи и дала... А он, оказывается... – И Дроздова разрыдалась.
– А он со своим другом, подельником, сообщником... Словом, еще с одним подонком устроил вот эту фотосессию! – Я кивнула на снимок. – Потом он отнес эти фотографии Зое Федоровне, и уж та постаралась! Хваталась небось за сердце, плакала и в конце концов взвинтила вас, Игорь Николаевич, так, что вы выместили все это на ни в чем не повинном человеке! – с горечью сказала я.
Дроздов кинулся к матери, схватил ее за плечи и заорал:
– Смотри мне в лицо! В глаза мне посмотри! – Но она только еще глубже втягивала голову в плечи и заходилась в рыданиях. – Не прощу тебе этого! – орал он. – Слышишь? Никогда не прощу! Умирать буду, не прощу!
Он оставил мать в покое и заметался по комнате, расшвыривая все на своем пути.
– Ну, вы, Игорь Николаевич, тоже хороши! – остудила я его праведный гнев. – Зачем же было Светлане Юрьевне эти снимки в лицо бросать? Из дому выгонять, хотя вы знали, что идти ей некуда? Да вы хотя бы выслушали ее. Сколько раз она вам звонила и просила встретиться, чтобы все объяснить. А вы? Характер свой показывали? Он у вас отцовский! Бешеный! Да только проявляли вы его не в отношении матери, которая вашу жизнь через коленку ломала. На это у вас мужества не хватало. А вот против любящей вас женщины – сколько угодно.
– Знал я, что ты, мать, дура, но чтобы такая!.. – Сомов покачал головой, а потом повернулся к сыну: – Прости меня, Игорь! Это я один во всем виноват! Надо мне было раньше нашу семью в свои руки взять, да я ее, – он кивнул на жену, – жалел! Думал, пусть на старости лет потешится, поживет, как ей хочется, в полном достатке и довольстве! Вот и дожалелся! Наворопятила ты дел! Да таких, что теперь и не знаю, как и расхлебывать буду! А придется! – И спросил меня: – Значит, говоришь, Витьку на трое суток задержали?
