– Его сообщники арестованы.
– Non, те, кого поймали в Англии, – просто мелкие сошки.
Насмешливый тон Софии заставил Габриэла насторожиться.
– Клерк в министерстве внутренних дел – не такая уж мелкая сошка.
– Пожалуй, однако эта потеря легко восполнима. – София помолчала. – Если, конечно, знаешь человека, который обладает достаточными полномочиями.
– Вы про Жака?
Габриэлу надоели её туманные намёки.
София только головой покачала:
– В Лондоне Жак не показывается. Иначе рискует привлечь к себе нежелательное внимание.
– В каком смысле?
– Там живёт мать Жака. Она не знает о его…
Габриэл не удивился. Если у француза родные в Британии, это многое объясняет: как бы ещё он научился так хорошо говорить по-английски?
– …подлости? – подсказал Габриэл.
– О его секретном задании, – строго поправила София. – Вы же не думаете, что оборванцы, которых Жак нанимает, чтобы передавали сведения из Лондона, имеют связи в правительстве или военном командовании? – София шагнула вперёд, впившим взглядом в лицо Габриэла. – Non, только джентльмен благородного происхождения может обеспечить Жаку доступ к необходимой информации.
Габриэл хотел было возразить, что ни один благородный джентльмен не станет участвовать в отвратительном заговоре, однако тут же прикусил язык. Если подумать, на улицах Мейфэра воров, убийц и разбойников скрывалось ничуть не меньше, чем в трущобах.
К тому же София говорила правду. Для успешного шпионажа не обойтись без сообщника, вхожего в высшие сферы.
– Хорошо, согласен: связи в министерстве внутренних дел есть лишь у немногих избранных, – нехотя согласился Габриэл.
– Если назову имя предателя, вы и ваша жена покинете Францию? – спросила София. – Дайте слово.
Габриэл помедлил. Едва увидев эту красивую женщину, он сразу заподозрил, что дело нечисто. Любой умный человек вёл бы себя так же.
Но разве можно упускать возможность разоблачить предателя?
Кто знает, сколько британских солдат пали на поле боя из-за этого двуличного мерзавца? И сколько ещё погибнет в будущих сражениях?
Возможно, эта женщина всё-таки говорит правду. Необходимо её выслушать.
А там посмотрим.
– Клянусь.
– Имя предателя…
София умолкла, будто борясь с собой, однако Габриэл догадался, что она намеренно выдерживает паузу, разжигая любопытство слушателя. Но единственное, чего добилась мадемуазель Ренар, – разозлила его ещё сильнее.
– Ну же! – рявкнул Габриэл.
– Мистер Гарри Ричардсон.
В подвале наступила полная тишина. Габриэл не верил своим ушам. Да как она смеет обвинять его брата? Обезумевший от гнева, Габриэл схватил её за руки и рванул к себе, с ненавистью глядя на прекрасную личину, за которой скрывалось змеиное коварство.
– Ах ты, тварь! – прохрипел Габриэл. – Так и знал, что это заговор!
Лицо Софии стало мертвенно-бледным, однако она продолжала настаивать на своём:
– Non. Я говорю правду.
– С какой лёгкостью с ваших прелестных губ слетает грязная ложь! – Пальцы Габриэла сжали её шею, доказывая, как легко он может положить конец её полной обмана жизни. – Ну да ничего, сейчас я заставлю вас признаться…
София судорожно вздохнула, в глазах читался совершенно искренний страх.
– В кармане, – выдавила она.
– Что?
– Загляните ко мне в карман.
– Зачем? – насмешливо произнёс Габриэл. – У вас там ядовитая гадюка?
– Там доказательства.
Габриэл горько рассмеялся. Стоит ли удивляться, что враги пали так низко, что готовы обвинить его брата в государственной измене?
Как говорится, в любви и на войне все средства хороши.
Не отпуская её шею, Габриэл засунул другую руку в карман.
– Я и так уже собирался прикончить Жака Жерара, а теперь сделаю это медленно и…
Но тут Габриэл лишился дара речи. Он извлёк из кармана маленький круглый предмет и поднёс к глазам старинное золотое кольцо с печаткой. До боли знакомое кольцо.
– Чёрт возьми!
– Узнаёте? – тихо спросила София.
Ещё бы не узнать! Габриэл лично надел это кольцо на палец брату после похорон отца. Сам он носил его до тех пор, пока не пришло время надеть новое, с гербом Эшкомбов.
От потрясения у Габриэла перехватило дыхание. В душе боролись ужас, неверие, ярость…
И невыносимая печаль.
– Откуда оно у вас?
– Жак потребовал кольцо в залог, когда Гарри согласился шпионить в пользу Франции.
Не успела София договорить, а Габриэл уже упрямо качал головой, отрицая гнусные обвинения.
– Нет…
– Жак почувствовал, что Гарри не слишком надёжный человек, и решил получить гарантию, что тот не предаст нового хозяина, – продолжала София.
Сердце у Габриэла упало, кровь в жилах похолодела, хоть он и понимал, что это всего лишь жестокий обман.
Каковы бы ни были многочисленные недостатки Гарри, родину он никогда не предаст.
Ни за что.
Габриэл стиснул кольцо в кулаке.
– Зачем?
София пожала плечами:
– Если Гарри проговорится, тут же будет разоблачён.
– Кольцо ничего не доказывает, – сдавленным голосом пробормотал Габриэл. – Его вполне могли украсть в Кэррик-Парке. Полагаю, викарий… – последнее слово Габриэл произнёс с издёвкой, – был частым гостем в моём доме.
В глазах Софии мелькнуло нечто, подозрительно напоминающее жалость. Она опустила руку в другой карман и достала сложенный лист пергамента.
– А что скажете на это?
Выругавшись, Габриэл выхватил лист из её рук, продолжая убеждать себя, что всё это – мерзкая клевета. Однако одного взгляда хватило, чтобы понять: слова Софии не ложь, а горькая правда.
Совершенно раздавленный печальным открытием, Габриэл сразу убедился: письмо, в котором брат приносит присягу императору Наполеону Бонапарту и обязуется оказывать всяческую поддержку и помощь Жаку Жерару, – не подделка. Причём дело было даже не в подписи Гарри и не в печати с его монограммой. Небрежный, почти нечитаемый почерк брата нельзя было спутать ни с чьим другим. Такое скопировать невозможно.
Проклятье!
У Габриэла закружилась голова. С мучительной ясностью он осознал, какие последствия имеет предательство Гарри.
Погибли английские солдаты. Страшно представить сколько. Корсиканский Людоед продолжил триумфальное шествие по Европе и добрался до Пиренейского полуострова. И всё из-за того, что Англия и союзники на шаг позади врага. Европу наводнили спасающиеся от разрушительной войны беженцы.
