Но, к сожалению для Талии, теперь это всё не имеет значения. Они неразрывно связаны друг с другом, и Габриэл её никому не отдаст, тем более Жаку.
– Да, глупая, а ещё импульсивная и безрассудная, – покачал головой Габриэл.
Хьюго не стал спорить. Бросил взгляд на дверь, убедившись, что стражники в коридоре пока не заметили, что он пришёл в себя. Хьюго наклонился вперёд и зашептал:
– Когда я уходил, она в кустах пряталась. Надеюсь, у твоей жёнушки хватило ума на яхту вернуться…
– Увы, – перебил друга Габриэл, едва сдерживая бессильную ярость. – Жак запер её наверху.
– Проклятье. – В глазах Хьюго читалось раскаяние. – Прости, Габриэл. Я тебя подвёл.
– Нет, это я виноват. За мою жену отвечаю я, а не ты, – заспорил Габриэл, не позволяя другу взвалить бремя ответственности на себя. – Нужно было самому доставить Талию домой и только потом отправляться на поиски Гарри.
Хьюго согласно кивнул. Видимо, за это короткое время враждебное отношение к Талии успело смениться глубоким уважением. Истинное чудо, особенно учитывая, что Хьюго на большинство женщин поглядывал свысока, с лёгким презрением.
– Так нашёлся Гарри или нет? Ты не ответил, – напомнил Хьюго.
– Нашёлся. – Габриэл порывисто вздохнул. – Хотя лучше бы нет…
Хьюго прищурился:
– Тебя, наверное, на братца поймали, как на живца. Ловко они с французишкой западню придумали.
Габриэл разрывался между циничными доводами рассудка, твердившего, что Гарри способен на что угодно, и отчаянным желанием верить, что брат не смог бы намеренно предать его в руки врага.
– Кажется, Гарри не знал о планах Жака.
Хьюго презрительно фыркнул:
– Опять его защищаешь? После всего, что он совершил?
Габриэл пожал плечами:
– Нет, просто когда Жак нагрянул в бордель, Гарри был потрясён не меньше меня.
– Ты что, в бордель ходил?
– А где ещё можно найти Гарри ночью?
Хьюго улыбнулся:
– Будешь рассказывать Талии, эту деталь опусти.
Габриэл с раздражением дёрнул плечом, хотя про себя решил, что совет неплох. Всё-таки некоторые вещи жёнам лучше не знать.
– Гарри, кажется, вообще не знал, что я во Франции. Когда увидел меня, очень удивился.
Хьюго всем своим видом демонстрировал скепсис.
– Если Гарри в заговоре не участвовал, тогда что ж он тебе на выручку не спешит?
Габриэл прижался затылком к колонне. От горьких мыслей болела голова, от предательства брата рвалось на части сердце.
– Не знаю, где он сейчас…
– Но Гарри хотя бы известно, что тебя в плену держат?
Габриэл отвёл глаза, уставившись на стоявший в эркере огромный глобус из золота и слоновой кости.
– Да.
– Что-то ты недоговариваешь.
По непонятной причине Габриэлу ужасно не хотелось рассказывать о замыслах Жака Жерара.
Но почему? Неужели боялся, что одними разговорами на эту тему можно накликать беду? Кажется, цыгане верят в нечто подобное. Габриэл улыбнулся – наверное, цыганская бабушка Талии такую осторожность одобрила бы.
Или ему просто стыдно перед Хьюго?
Ни один человек чести не смог бы спокойно признаться, что его родной брат – подлый шпион, который к тому же собирается его убить.
Но, как бы там ни было, хранить секреты от Хьюго непорядочно.
Друг рисковал ради него жизнью, а значит, должен знать все отвратительные подробности.
Габриэл заставил себя посмотреть Хьюго в глаза.
– Перед уходом Жак Жерар сообщил, что намерен сделать Гарри новым графом Эшкомбским.
– Что за чушь… – начал было Хьюго, но резко умолк, сообразив, что этого можно добиться только одним способом. – Чёрт возьми!
– Угадал, – напряжённо произнёс Габриэл. – Боюсь, тебе грозит та же участь – как свидетелю, чтобы ничто не помешало Гарри заполучить титул.
Хьюго замысловато выругался, всё лицо его выражало презрение и ненависть к Гарри.
– И что же, твой братец согласился?
Габриэл устало пожал плечами:
– Не знаю. Надеюсь, что нет, хотя… от Гарри всего можно ожидать…
Почувствовав, что Габриэл не в настроении обсуждать, способен Гарри на братоубийство или нет, Хьюго решительно сменил тему.
– Впрочем, не важно, – твёрдо объявил он. – Потому что мы не станем сидеть сложа руки и гадать, прикончат нас или нет.
Габриэл криво улыбнулся:
– Согласен.
Хьюго оглянулся на дверь, возле которой дежурили двое стражников.
– Осталось только придумать план.
* * *
Не давая себе времени испугаться дерзости замысла и передумать, Жак решительно направился в личный кабинет в задней части дома.
Это была его любимая комната в особняке, когда-то принадлежавшем графу де Деванну.
Конечно, кабинет уступал по размерам библиотеке, однако помещение было весьма просторным. Позолоченные деревянные кресла украшала синевато-зелёная обивка. Такого же цвета были и занавески, закрывавшие окно, которое выходило на укромный сад. Дальнюю стену почти полностью скрывал брюссельский гобелен. По бокам стояли два лакированных шкафчика, а напротив камина из белого мрамора с золотыми прожилками размещался массивный письменный стол.
Изящные фигурки и фарфоровые тарелочки, в великом изобилии заполнявшие комнату при прежнем владельце, Жак приказал убрать. Освободившееся место было отдано драгоценным скульптурам, которые успел создать отец до того, как жизнь его трагически оборвалась.
Эта комната была для Жака убежищем. Никто не смел являться сюда без приглашения. Конечно, если говорить о людях тактичных, с досадой и злостью подумал Жак, когда дверь распахнулась, и Гарри Ричардсон ввалился в кабинет с таким видом, будто только его здесь и ждали.
– Гарри, – аккуратно запечатав законченное письмо, Жак поднялся из-за стола и приблизился к двери, ведущей в смежную переднюю, – не припоминаю, чтобы я тебя звал.
Лицо Гарри снова исказила уже начинавшая раздражать обиженная гримаса.
– Надо поговорить.
Подозвав солдата, дежурившего в приёмной, Жак вручил тому письмо. Несмотря на поздний час, изменение в планах необходимо срочно согласовать с императором.
Впрочем, Жак был уверен, что Наполеон возражать не станет. Этот человек движется к цели, невзирая на средства, и скоро подчинит себе всю Европу. А возможно, и мир.
Ради великих свершений можно принести любые жертвы.
– Немедленно доставить императору, – распорядился Жак.
