– Собираетесь завершить этот фарс прыжком из окна? В таком случае советую дождаться ухода гостей, иначе вам могут помешать, – насмешливо произнёс Габриэл, скрестив на груди руки. Он был одет в синий сюртук, идеально сочетающийся с жилетом цвета слоновой кости и бриджами из тёмно-жёлтой бычьей кожи. Габриэл намеревался провести весь день на аукционе «Таттерсолз» и приобрести пару хороших гнедых для новой кареты. А заодно и укрыться от матушкиных истерик – она всё ещё требовала, чтобы Габриэл любыми способами предотвратил свадьбу. Но, когда Добсон так бесцеремонно ворвался в его дом, Габриэл рассудил, что ради этой семейки переодеваться не стоит.
– Впрочем, вашу свадьбу и без самоубийства будут обсуждать ещё очень долго.
Мисс Добсон растерянно моргнула и тряхнула головой. Будто надеялась, что граф Эшкомбский – мираж, который можно заставить исчезнуть.
– Могу я узнать, что привело вас сюда?
– Полагаю, причина вам отлично известна.
Талия нахмурилась:
– Вы принесли новости о брате? С ним что-то случилось?
Габриэл нахмурился. Этой девице ещё хватает наглости изображать святую невинность.
– Пожалуйста, бросьте ваши дамские уловки, мисс Добсон. Я уже говорил с вашим отцом. – Габриэл с отвращением поджал губы. – Должен признаться, беседа была не из приятных.
Талия вскочила, прижав ладонь к соблазнительной груди.
– С отцом?
Руки Габриэла сжались в кулаки. Неужели можно нарочно заставить себя побледнеть?
– Вынужден отдать вам должное – вы весьма убедительны в роли несчастной жертвы, – язвительно произнёс он. – Может, вам удалось бы смягчить даже моё каменное сердце, однако мне известно, что вы с отцом – бессовестные мошенники, готовые на всё, лишь бы заполучить тёплое местечко в высшем обществе.
– Знаю, вы с самого начала не хотели, чтобы Гарри женился на мне…
Габриэл резко, пронзительно рассмеялся:
– Поверьте, ещё больше я не хочу жениться на вас сам.
– Что?.. – Мисс Добсон пошатнулась, и Габриэл уже решил, что сейчас она упадёт без чувств. Весьма предсказуемо. Но мисс Добсон с видимым усилием сделала глубокий вдох и расправила плечи. – Жениться на мне?.. – Она покачала головой. – Вы, должно быть, шутите.
– Какие уж тут шутки!
– Боже правый.
– Теперь вам никакие молитвы не помогут.
– Умоляю, объясните, что происходит, – тихо попросила мисс Добсон. – Я совсем запуталась.
Габриэл сурово сказал себе, что никакими жалобными взглядами изумрудных глаз его не растрогаешь.
Проклятье! Да эта особа – настоящая актриса. Они с отцом два сапога пара.
А вдруг нет?..
– Значит, намерены и дальше притворяться? – сухо произнёс Габриэл. – Что ж, как вам угодно. Целый час я выслушивал грубейшие оскорбления и угрозы вашего батюшки, после чего пришёл к выводу, что угодил в безупречно продуманную ловушку. Я бы даже восхитился хитрости мистера Добсона, окажись незадачливой жертвой кто-то другой. Но это меня вынуждают вести к алтарю девушку, которую добровольно никто в жёны не возьмёт.
Повисла долгая пауза. Тишину нарушали только тиканье золочёных бронзовых часов на каминной полке и смутный гул голосов в саду.
– Ничего не понимаю, – наконец проговорила Талия. – Мой жених – Гарри, а не вы.
– У моего братца есть очаровательная привычка делать всё, что взбредёт в голову, не заботясь о последствиях. А когда приходит время расплачиваться, он исчезает, свалив всю ответственность на меня.
– Но… – Талия облизнула пересохшие губы. – Может быть, вы знаете, где он может быть?
– Есть несколько версий, но какая теперь разница, где он прячется? – Габриэл даже не старался сдержать горечи.
Мисс Добсон заломила руки. На лице её отразилось самое неподдельное отчаяние.
– Полагаю, утреннего происшествия уже не скроешь, но если разыскать Гарри и уговорить его вернуться в Лондон…
– Вы что же, готовы стать его женой? После того как он бросил вас у алтаря?! – рявкнул Габриэл. Почему-то его раздражало упорное желание мисс Добсон стать женой Гарри.
Она что, влюбилась в этого бездельника?
Или это очередной ловкий трюк?
Ни один из вариантов Габриэлу не нравился.
– Такова воля отца, – тихо произнесла мисс Добсон.
– Была его воля, пока он не сообразил, что можно расставить сети на более крупную дичь, графа. Теперь младшего сына ему мало.
Казалось, резкие слова Габриэла привели мисс Добсон в замешательство. Жилка на шее пульсировала, будто крошечная птичка, пытающаяся вырваться из клетки.
Габриэл представил, как приникает к этому месту губами. Действительно ли она так привлекательна, как кажется? Или это снова обман?
К счастью, Талия о его неуместных мыслях даже не догадывалась. Она задумчиво нахмурила лоб.
– Да, отец приобрёл некоторое влияние в обществе, но как он может заставить вас жениться на мне?
– Очень просто – шантажом.
– Шантажом?
– Мистер Добсон пригрозил подать на моего брата в суд за нарушение договорённости. Таким образом, имя моей семьи окажется на страницах всех скандальных газет Англии.
Мисс Добсон вздрогнула. Неожиданно её мертвенно-бледное лицо залил алый румянец.
– Ах вот как…
– Да, именно так, – усмехнулся Габриэл. – Ваш отец понимает, что я готов на что угодно, лишь бы защитить свою мать от публичного позора.
– Я… – Мисс Добсон беспомощно развела руками. – Мне очень жаль.
Габриэл и сам не заметил, как приблизился к ней вплотную, пока не ощутил приятный, тёплый аромат. Сиреневая вода, рассеянно отметил он, и ещё что-то успокаивающее, надёжное, будто земля… это уже её собственный запах.
– Неужели?! – прорычал Габриэл.
– Да. – Под его грозным взглядом Талия затрепетала. – Понимаю, вам трудно в это поверить, но меня вся эта комедия возмущает не меньше, чем вас.
– Не просто трудно, а невозможно, мисс Добсон, – возразил Габриэл, убеждая себя, что эта вспышка гнева вызвана новой порцией лицемерия, а не тем, что мысль о браке с ним, кажется, приводит мисс Добсон в отчаяние. – Я встречал немало женщин вашего типа.
– Моего типа?
– Вульгарных особ, которые только и думают, как бы поймать выгодного жениха. – Габриэл окинул взглядом её соблазнительные формы под серебристой тканью скромного платья. Если б у этой особы хватило смелости выставить свои главные богатства напоказ, жених нашёлся бы гораздо раньше. – Правда, обычно такие женщины бывают более…
– Привлекательными? – предположила она. В изумрудных глазах мелькнула горечь.
