— Невероятно! Немыслимо! — восклицал Джон Огастес. — Наверняка она сидела в очках, если ждала подругу! А если нет, неужели зрелище человека, лежащего с ножом между лопаток, настолько ординарно, что не привлекло внимания?
— Не сразу, — вздохнул Дюмулен. — Место у лестницы не самое освещенное, и если занят своими делами…
— В любом случае здесь не хватает одного предмета, — заявил Морозини, глядя, как комиссар собирает рассыпавшиеся свертки.
— Какого же?
— Газеты! Я встретил эту женщину на улице де ла Пэ, она только что купила газету и, собираясь просмотреть ее, рассыпала покупки.
— Что за газета? — осведомился комиссар.
— Право слово, понятия не имею, право слово. Она была сложена, я ее поднял, помог собрать покупки, сунул газету под мышку этой даме, вот и все.
— Странно, очень странно, — задумчиво заметил Белмон. — Хэлен не была охотницей до газет. Книги — другое дело.
— Единственное, что могу сказать точно: это не был модный журнал, а обычная ежедневная газета.
— Вряд ли представляющая особую ценность.
Приехала «Скорая помощь», и Белмон тут же поинтересовался:
— Куда вы ее повезете?
— В больницу Отель-Дье. Так положено.
— Почему? Разве американской больницы больше не существует?
— Разумеется, существует, месье. Но она находится в Нейи, и это роскошное заведение.
— Значит, туда вы ее и отвезете. Мы, Белмоны, всегда обеспечиваем своих слуг самым лучшим!
Дюмулен нахмурился и произнес:
— Сейчас не время думать о роскоши, мы не знаем, довезут ли ее живой. В Отель-Дье, — решительно приказал он медбратьям, взявшимся за носилки. — Мы не имеем права обмануть ожидания главного комиссара господина Ланглуа, который прибудет туда с минуты на минуту.
Морозини усмехнулся. Похоже, дурное настроение шефа распространилось не только на него одного.
— Поезжайте вместе с ней на «Скорой», — посоветовал он Белмону, — я буду там через несколько минут, вот только позвоню домой, чтобы не ждали, и заберу свою машину на улице де ла Пэ.
— А я что говорила! — грозно провозгласила Мари-Анжелин, разворачивая салфетку. Они сели за стол после того, как Сиприен сообщил им о звонке Альдо. — Неприятности начались. Я так и знала, что так и будет. Как только Белмоны появляются на горизонте, надо готовиться к худшему.
— Угомонитесь! У вас предвзятое мнение, и, стало быть, вы несправедливы. Белмоны — лучшие друзья наших мальчиков в Америке. С братом я не знакома, но могу судить по сестре.
— А она очаровательнейшая женщина, мы это уже говорили.
— Я это повторяю и на этом настаиваю. Зарубите себе на носу, что вскоре вы увидите Белмонов за нашим столом. Я страстно хочу познакомиться с морским волком из Ньюпорта. И потом, все, что с ними происходит, происходит не по их вине.
— Я с вами не спорю, но предпочла бы, чтобы Альдо сел на поезд и уехал в Венецию. Мне противно смотреть, как ваша великолепная Полина пожирает его глазами.
— Выпейте чай с мелиссой или примите лаундаум, когда они к нам придут. А можете пойти и пообедать в «Рояль Монсо». Почему бы нет? Это избавит нас от ваших язвительных замечаний. Неужели вы не понимаете, к чему поведет ваше злопыхательство?
— К чему же?
— Я вам скажу! Когда Альдо будет приезжать в Париж, он ни за что не будет останавливаться у нас, а будет брать номер, как раньше, в «Рице». Вы этого хотите?
— Н-нет… Конечно, не хочу!
— Тогда сидите спокойно! И постарайтесь быть как можно доброжелательней, не забывая о моем обещании: для поправки расстроенных нервов вы отправитесь дышать горным воздухом к кузине Приске. А если вы так уж хотите вмешиваться в дела Альдо, то подумайте, чем ему помочь, а не следите за ним, как полицейский за вором-карманником!
План-Крепен возразить было нечего, она капитулировала, взяв себе еще одну порцию сладкого омлета.
Примчавшись на всех парах в больницу Отель-Дье и сразу же наткнувшись на доктора Органа, Альдо подумал, что начавшиеся сегодня встречи с прошлым уже становятся утомительными. С доктором Органом Альдо имел дело дважды, и тот, прямо скажем, его не жаловал. Нет, он не считал князя Морозини вместилищем всех пороков, он считал его несносным снобом и за это терпеть не мог.
— Вам-то что у нас опять понадобилось? — встретил он Морозини недовольным вопросом. — Похоже, вы считаете нашу больницу чем-то средним между ночлежкой и лепрозорием. И какую из язв общества явились спасать?
— Предлагаю заключить перемирие, доктор. К вам только что привезли англичанку с ножевым ранением, и я хотел бы увидеться с комиссаром Ланглуа, который, я думаю, уже успел к вам приехать.
Стоило произнести имя комиссара, как он тут же появился, словно по мановению волшебной палочки.
— Пройдемте сюда, Морозини! Я хочу задать вам несколько вопросов.
Комиссар Ланглуа открыл застекленную дверь маленького кабинетика, однако терпению Альдо пришел конец.
— Я просил бы вас, комиссар, говорить со мной другим тоном. Или у вас есть какие-то подозрения относительно меня? Уверяю вас, не по моей вине утонул «Титаник», не я убил графиню д’Ангиссола, и нож в спину несчастной мисс Адлер тоже всадил не я. Бедную мисс Адлер я увидел сегодня впервые в жизни.
Насупленное лицо комиссара мало-помалу расправилось и даже осветилось улыбкой.
— Ладно вам, не сердитесь! Примите мои извинения. Но понимаете, в чем дело: вы все же очень странный тип. Как только возникает что-то запутанное и непонятное, вы тут как тут. Скандал в Друо — и вы в Друо, убийство в «Рице» — и вы в «Рице»!
— Лучше вспомните, что мне довелось по крайней мере дважды помогать вам в ваших непонятных и запутанных делах и дважды я мог бы из-за них погибнуть. Так что прежде чем я буду отвечать на ваши вопросы, ответьте на мой: как себя чувствует мисс Адлер?
— Пока она дышит. Сердце не затронуто, но рана опасная. Как я понял, у нее к тому же здоровье не из лучших. Профессор Оланье сейчас ее оперирует.
— А где Белмон?
— В приемном покое. Я вас туда провожу, как только вы расскажете мне все, что знаете.
Успокоенный Морозини как мог подробнее и точнее описал свое утро.
— И что это была за газета, которую она так торопилась прочитать?
— Я не интересовался, мне не свойственно такого рода любопытство, я просто свернул и сунул газету ей под мышку. Однако мне кажется, что убийца унес ее, среди рассыпанных на ковре в «Рице» свертков не хватало только газеты.
— А покупки были откуда?
— Из «Гранд Мэзон де Блан», что на углу площади Опера.
— Спасибо, где находится «Блан», я знаю. Значит, газету она купила в угловом киоске. Пошлю туда инспектора Бона, пусть расспросит продавца. Кто знает, может, он ее вспомнит. Видно, какое-то фото или заголовок привлекли ее внимание.
