— Завтра же Теобальд принесет вам банку бальзама.
Путешественникам предстоял ранний отъезд, так что за столом не засиживались, и после кофе Адальбер сразу же отправился к себе на улицу Жуфруа, куда Альдо должен был заехать за ним в шесть часов утра. Проводив гостя, все поднялись на второй этаж и разошлись по спальням. Мари-Анжелин отправилась вместе с тетушкой Амели, чтобы помочь ей раздеться, уложить ее и почитать немного, приманивая сон, который частенько капризничал. Это были минуты особой близости, когда они обменивались впечатлениями о прошедшем дне, особым ритуалом, в который горничная маркизы Луиза давно не вмешивалась.
В этот вечер, однако, в спальне царила непривычная тишина. Мари-Анжелин молча вынимала длинные шпильки из прически маркизы, расчесывала ее густые седые волосы и, только когда заплела их в две косы, завязав бантами под цвет ночной рубашки и пеньюара, поймала взгляд кузины в зеркале и решилась спросить:
— Деревня возле леса Шинон… Не в тех ли местах живет?..
В зеленых, ничуть не выцветших глазах маркизы зажегся огонек.
— Да, там. Вы совершенно правы. Какая, однако, у вас память!
— Есть люди, которых трудно забыть. Мы бы не хотели сообщить нашим мальчикам?..
— Если бы у меня было такое намерение, я бы его уже осуществила. Мне и без того не нравится дело, в которое ввязываются наши мальчики, поэтому, думаю, не стоит рассказывать им еще историю о сумасшедшем. Полагаю, у них не много шансов встретиться.
— Да, конечно, но мне бы очень хотелось узнать, что именно сказала Каролина Альдо.
— Сообщения об исчезновении мужа вам мало?
— Да, мало. В таких случаях обращаются в полицию, а та поднимает на ноги местную жандармерию. А тут вдруг Альдо, который собрался немедленно возвращаться в Венецию и уехал бы сегодня вечером, если бы был вечерний поезд, вдруг поворачивает на юго-восток и без единого слова мчится в зеленую долину Луары. Для меня это по меньшей мере странно. Я уверена, что в этой истории есть что-то еще, кроме исчезновения Бертье… Но что?
Тот же самый вопрос задавал себе Адальбер в то время, как нанятый Морозини солидный «Тальбо» — маленький красный «Амилькар», любимец своего хозяина, остался в гараже, где его осматривали, смазывали и подлечивали, как это и полагалось осенью, — мчал ранним холодным утром к Орлеанской заставе.
— Ты не позволил мне послушать, что говорит Каролина, но я никогда не поверю, что она со слезами в глазах сообщила тебе только о своем беспокойстве о Мишеле.
— И напрасно. Когда молодые люди недавно поженились…
— И они просто мирные обыватели — безусловно. Но Каролина вышла замуж за самого отчаянного из журналистов. И если она так взволнована, то дело вовсе не в его трехдневной отлучке. Есть что-то еще!
— Конечно, есть что-то еще, не сомневайся, но я не хотел говорить об этом ни при тетушке Амели, которая будет волноваться, ни при План-Крепен, которая непременно начнет всюду совать свой длинный нос.
— Если бы она тебя сейчас услышала! По части своего носа она чувствительнее Сирано де Бержерака. Ну, так в чем там дело?
— А вот в чем. Бертье позвонили и сообщили, что ван Тильден вовсе не покончил с собой, а был убит. И что нужно опасаться новых владельцев замка Круа-От.
— Новых владельцев? Но откуда они взялись? Ты же говорил, что, по завещанию, о замке должна заботиться коммуна, она обязана содержать и охранять замок и часовню с усыпальницей и на это администрации выделена значительная рента, так же как на экскурсии, которые должны проводиться там квалифицированными специалистами.
— Так оно и есть. Именно поэтому важно узнать, кто именно поселился в замке и чем он там занимается.
— А кто позвонил Бертье, Каролина знает?
— Нет. Но поскольку при жизни ван Тильдена Бертье пару раз к нему ездил, он мог познакомиться там с кем-то, и этот кто-то, очевидно, и позвонил Мишелю. Судя по тому, что сказал Мишель Каролине, причиной звонка был страх. Так ей, по крайней мере, показалось. Как бы там ни было, мы начнем с деревенской гостиницы, куда отправился Мишель. Но для начала давай договоримся, как нас зовут и кто мы такие.
— Отдай мне должное и знай, что тебе со мной невероятно повезло. Об этом я уже позаботился.
Лукаво подмигнув, Адальбер вытащил из бумажника два удостоверения, и по их трехцветным полоскам Альдо тут же узнал удостоверения журналистов.
— Пожалуйста, получи! Все очень просто. Мы с тобой тоже члены журналистского цеха и ищем нашего товарища. Что по существу истинная правда.
— Я знаю, что у тебя есть такое удостоверение, но откуда ты взял второе? — поинтересовался Альдо, ловко объехав пьяного, который шатался из стороны в сторону.
— Второе — твое удостоверение, старина! Тебе его выдал последний из Сольминских, отправляя на поиски сокровищ Монтесумы. Ты его тогда выбросил, но я не из тех, кто будет разбрасываться таким добром…
Несмотря на одолевающие его тревоги, Альдо не мог не рассмеяться.
— Невероятно! Если бы ты не существовал, тебя следовало бы выдумать! Значит, я снова…
— Мишель Морльер из «Эксельсиора», а я — Люсьен Ломбар из «Энтрансижан»! Не правда ли, достойный восхищения союз, настоящее воплощение профессиональной солидарности! А теперь останови-ка машину!
— Зачем?
— Я сяду за руль.
— Тебя не устраивает, как я вожу?
— Обычно вполне устраивает. Но твоя элегантность и княжеская неторопливость не имеют ничего общего с целеустремленностью и живостью журналистов, которые по сути своей — сама стремительность. И я тебе это сейчас докажу!
«Тальбо» взвился и полетел… Крайне недовольно фыркая.
Часть вторая
Призраки Шинона
Глава 5
Удивительный персонаж и урок истории
Замок Круа-От, белевший на высоком берегу Вьенны и расположенный немного в стороне от Шинона, похоже, скопировали с миниатюры из «Великолепного часослова герцога Беррийского»: золотые флюгеры на синих крышах высоких башенок, узкие окна с коваными фигурными переплетами, белоснежные стены, увитые плетями дикого винограда, ржаво-красного осенью. По склону холма, на котором высился замок, сбегали вниз виноградники, издалека напоминая сады, где по странной случайности еще не отцвели цветы. Они упирались в дорогу, обсаженную тисами с одинаковыми шарами-кронами, будто их, не ленясь, рисовал старательный художник. Позади замка темнел лес, а дорога вела к деревеньке, тоже очень живописной, с небольшой церковью и высокой колокольней из сливочного туренского песчаника.
Рядом с церковью расположился постоялый двор и харчевня «Дядюшка Франсуа» — центр деревни, средоточие жизни. Вот уже два века, не оскудевая доброй славой, хозяева харчевни кормили и поили своих гостей, никогда не замечая недостатка в желающих проверить, так же ли вкусен суп у них в кастрюлях, так же ли ароматно вино в подвалах… И что самое удивительное, ни одно из поколений гостей не уходило разочарованным! Этому чуду помогало другое чудо: день за днем, год за годом, век за веком за стряпню и погреб этой харчевни отвечал Франсуа Марешаль, несмотря на то что имена хозяек менялись! Франсуа, сменющие друг друга, просто великолепно следили за порядком, а старинная вывеска, обязанная своим появлением медонскому кюре Франсуа Рабле, приглашала зайти в харчевню.
