Я вышел из чащи леса, с кристаллами в руке, направился к машине. Лес был немного странный, поэтому решил на память из любопытства прихватить, кристаллы, похожие на каменную соль, только черная. Подойдя бросил их между сидениями.
Открыв переднюю дверку, запрыгнул на сидение, расслабленно включил зажигание, двигатель заработал моментально, включил магнитолу, напал на приятную музыку…
…Вдруг, резкая вспышка перед лобовым стеклом. Машинально закрыл рукой глаза, но из-за любопытства тут, же их открыл. Перед глазами, буквально в шаге от лобового стекла стояли зависшие два раскаленных красных диска. От неожиданности протер глаза, силясь понять, чтобы убедиться, что это не сон, уже с повышенным любопытством, вышел из машины, встал перед ними, как вкопанный.
Осмелев, отошёл вперед на пару метров от машины, не понимая, протянул в сторону дисков руку и тут, же ощутил жжение, почувствовал, как по ней прошёл разряд, что-то вроде электрического, начало трясти, в конечном итоге, парализовало, какое-то время, стоял в оцепенении. Одновременно с этим заглох двигатель машины, погасли фары, оборвалась мелодия.
Оцепенение сняла новая вспышка. Красные руги исчезли, как — будто их и не было.
Было слышно, как заработал двигатель, зажглись фары, зазвучала все та, же мелодия, вернулась способность двигаться, ощупав себя, не понимая ничего, увидел на руке шрам от ожога, оглядываясь по сторонам, озадаченно хмыкнул, протер глаза, сев в машину, сорвавшись с места, уехал. Поднимая за собой вверх клубы пыли. — Да, да, да! Так оно и было.
Лев, приходя в себя, поднимая рукав один, другой, дотрагиваясь до той руки, на которой шрам, с изумлением глядя на нее, разглаживал на ней красный шрам.
Я, впиваясь глазами, смотрела на шрам. Лицо Льва коробило от прожитого им когда-то шока, который он ощущал до сих пор, рана словно ожила, невольно одернув рукав вниз, взволнованно произнес, — Все выходит за пределы человеческого разума.
Я стояла, хлопая глазами, стараясь понять, хоть, как-то Льва, тот бормотал, — Кто-то выше нас! Каким-то образом мы и дух — объекты его исследований, и каждый познает, познают тот, же внешний мир.
Лев глядя на меня с тревогой, боялся меня окончательно напугать. Я, же стояла, как пешка, вглядываясь в него пристально, полушепотом спрашивая, — Это как понимать, ты, о чем?
Отмахнувшись рукой, отвлекая меня, уже на ходу, крикнул, — Я к машинам, какая-нибудь, да заведется.
Я, развивая логику, испуганно произнесла, — Если, время остановилось, то ты не заведешь ничего. Улыбаясь, он выкрикнул, — Ещё посмотрим, кто кого?!
Лев подойдя к одной, к другой машине, попробовал включить зажигание. И одна из них, как не странно, завелась. Он радостно крикнул, — Я, же говорил! Я избранный, со мной лучше не ссориться!
Сев за руль. Почувствовал себя хозяином времени. Я поспешила сесть, садясь на пассажирское сидение. Как вдруг, с ним что-то стало происходить, у него затряслись руки и ноги, он, закусывая губы, выдавливая вслух сквозь зубы, шептал, — За руль! Сядь за руль!
Я, с испугом глядя на него, не прекословя, молча, села. И тут, же заистерила, увидев на руке красный рубец, практически такой, же, как у Льва, на нервах не могла включить зажигание. Рядом лежали кристаллы, те словно вскипели, пугая своей метаморфозой, Лев взяв их в руки, выбросил из машины. Крича, — Что здесь твориться? Откуда они здесь? Как — будто мысль материализовалась.
Машина тут, же сорвалась с места, кутая себя клубами поднявшейся пыли. Навстречу, со стороны выбежала собака, Олби, и длительное время неслась за нами вдогонку. Я, оглядываясь, кричала, — Олби, мальчик! Догоняй!..
… Меня пробудил настырный солнечный луч. Придя в себя, я обратила внимание на то, что рядом со мной нет Льва. Трогая рукой постель, я не нащупала следов его пребывания, боясь, что я опять где-то, но не дома, крикнула, — Олби!.. Тот влетел с тапочкой в зубах, виляя хвостом, положив у кровати, тут, же исчез. В этот момент позвонила Светка, с хрипотцой в голосе, та командовала, — Так, Мать, вставай! Мыться, перья чистить и на палубу!.. Едем на белом корабле за своей мечтой! Встреча на Эльбе, там нас ждут новые ощущения: чистоты, правильности. Короче! Демисезонный отдых со скидкой! Она довольная своей шуткой, заржала, — Нас ждутс! Так, что сбор в два часа. Форма одежды, как и у меня — шикарная. Опять рассмеявшись, добавила, — Чай вдвоем! На распродаже шопились! Я, вздохнув, тихо произнесла, — Есть, Женераль! Связь оборвалась. Мне стало так жалко себя, что навернулась слеза. В комнату влетел Олби с потрепанным тапком в зубах, увидев это, я заорала, — Фу, гад! Вскочив стала отнимать, тот убегал, боясь трепки. Настигая, закричала, — Вышвырну! Отдам на мыло! При этом швыряя в него вторым тапком, он, скуля, убегал, в конце концов, остановившись, лег в ногах, лапой успокаивая меня. Мне вдруг стало стыдно, что за какой-то тапок была готова вышвырнуть его из дома. Это предательство. Я разревелась, он скулил, ластился ко мне. Обняв его, стала целовать и шептать, — Люблю тебя, мое солнышко! Люблю и не выброшу! Ты — самое дорогое в моей жизни!
* * *
Терминал внутренних линий (D) аэропорта Внуково. Шла регистрация на самолет в направлении Санкт— Петербурга, летели в основном счастливчики розыгрыша.
Один из них, коренастый мужчина, средних лет, впритирку со своей юной спутницей, ярко-жгучей брюнеткой, что шёл на перекос с чемоданами и сумками, расталкивая других, спеша пройти регистрацию. Какая-то дамочка, бальзаковского возраста, что принимала активное участие по отношению, отключившемуся Венедикту. По крайней мере, так ласково его называла она, озадаченная женщина, шепча что-то на ухо, отчего тот резко приходил в себя, при этом та с осторожностью взяв того по локоть вела к самолету, напоминая, чтобы тот держал осанку, боясь, что того не пустят на борт. Тот старался, как мог.
Менеджер из Супермаркета, руководитель группы, носилась по терминалу, как наседка, считая своих счастливчиков, каждого проверяя по списку. Она пересчитывала всех поголовно, наконец, все были на месте — количество сошлось. Их пропустили практически без досмотра, так как группа на контроле всем примелькалась. Взлет — посадка.
Наконец, группа прибыла на место назначения, берег с грязного цвета песком, яхты, катера, и в пару километрах пансионат.
Группа, перекошенная от непомерного груза во главе с руководителем группы, шествовала в поиске свободного автобуса. Несколько кругов по стоянке и транспорт найден, девушка — менеджер, пыталась объяснить шоферу, кто они и куда должны попасть. Тот, понимая, кивнул.
Все, вздохнув, поспешили в автобус, при посадке менеджер всех пересчитывала, выкрикивая имена. Те так устали, что отвечая, едва шевелили губами. Пав на сиденья, расположились, как дома, осматриваясь по сторонам. Автобус ехал медленно, каждый молча смотрел в окно.
Пассажиры были убаюканы видом, что открылся их глазам.
Зрелище проспал, только в доску пьяный Венедикт, что умудрился выпить бутылку водки, взятую в дорогу.
