Этот самый тридцать первый дом оказался последним жилым домом. Далее следовала череда полуразрушенных зданий все того же двухэтажного типа, без оконных стекол и дверей, имеющих настолько угрюмый и зловещий вид, что я невольно остановилась. Идти дальше или нет? Засунув руку в сумочку, я нащупала пистолет, а рядом с ним газовый баллончик, и мне стало немного легче. Оглянувшись и посмотрев на свою одиноко стоявшую у обочины и казавшуюся такой далекой «девятку», я с опаской подумала, что могу уже к ней не вернуться.
И все же двинулась дальше, просто подсчитывая строения, потому что табличек на них, естественно, никаких не наблюдалось.
Теперь у меня не было сомнений: убийца, почувствовав, что я подобралась к нему слишком близко, решил меня устранить. И выбрал для своих преступных целей вполне подходящее место.
А вот и тридцать девятый номер. Предпоследний дом. За ним последний, такой же, как и все строения напротив, нежилой и заброшенный. Дальше простирались посадки. И никого вокруг. Хотя нет. На противоположной стороне вдалеке я увидела огонь. Но свет происходил не от электрической лампочки, а от разожженного костра.
У павловского дома не наблюдалось кого бы то ни было, желающего со мной встретиться. Чтобы прозондировать обстановку и знать, на что рассчитывать при необходимости срочного отступления, я тихонько двинулась на свет, предварительно выключив свой фонарь. Освещенные языками пламени, вокруг костра сидели трое бомжей и трапезничали. Буханка хлеба, ходившая по рукам, и составляла предмет их ужина. И, конечно, не обошлось без пшеничного сока крепостью в сорок градусов, который они хлебали прямо из горлышка бутылки. Приятная компания, ничего не скажешь. Моя задача — не привлекать к себе внимания, иначе придется отстреливаться.
Вернувшись к дому тридцать девять, я прислушалась. Никаких признаков человеческого присутствия. Только облезлая кошка прошмыгнула мимо моих ног, что заставило меня крепче сжать рукоять пистолета. Я не знала, как мне встать, чтобы не оказаться жертвой нападения сзади. Слух у меня отменный, поэтому незамеченным ко мне подойти непросто, но… Стоять спиной к дому тоже небезопасно. Преступнику легче всего сбросить на меня из черного оконного проема предмет настолько тяжелый, чтобы размозжить мою голову. Нет, определенно, стоять без движения опасно, гораздо продуктивнее в данной ситуации двигаться. Может, тогда мне удастся застать преступника врасплох.
Стараясь производить как можно меньше шума, я двинулась вдоль дома. Единственный подъезд, зияющий как черная пропасть, не сулил вошедшему в него ничего хорошего. Как знать, может, там, в темноте, уже притаился убийца? Вынув пистолет наружу и сняв его с предохранителя, я услышала шум. Как будто под ногами идущего скрипнула половица. Хотя откуда половицы в этом разрушенном доме? Все, что можно, в том числе более или менее пригодную древесину, отсюда наверняка давно вынесли.
Звук шел сверху, со второго этажа. И я смело ступила во мрак подъезда. Необходимо быстрее покончить с неизвестностью и напряженностью ситуации. Чтобы не провалиться в какую-нибудь дыру, пришлось все-таки зажечь фонарь, хотя свет и привлекал ко мне внимание. Переступая через обломки кирпичей, клочки старых обоев и пригорки осыпавшейся штукатурки, я искала лестницу на второй этаж. Но, завернув за угол, увидела, что добраться до второго этажа практически невозможно — примерно половина лестницы, начиная с основания, была разрушена.
Кто-то когда-то сказал, что безвыходных ситуаций не бывает. Подсказал бы теперь мне этот умник, как забраться на второй этаж. Первая сохранившаяся ступенька лестницы находилась в двух метрах от моей головы. Тем временем шаги наверху слышались все отчетливее. Если человек, топтавший пол на втором этаже, задался целью меня уничтожить, то почему он не спускается? Или он устроил мне ловушку здесь, под собой, и теперь выжидает, когда я в нее угожу?
Как-то же он туда забрался… Значит, и я смогу. Нужно только найти как. Я вышла на улицу и пошла осматривать здание со всех сторон. Пожарную лестницу у этого двухэтажного строения я вряд ли обнаружу, но не на крыльях же ходивший поверху залетел, в самом деле!
Подойдя к торцу дома, я поняла, как злоумышленник пробрался на второй этаж. Вся торцовая стена была настолько выщерблена временем, что, ставя ноги в уступы, можно добраться чуть ли не до крыши.
Обойдя дом кругом, я не нашла никаких вспомогательных приспособлений для восхождения. Неужели придется лезть по стене? У меня было еще время одуматься и вернуться к машине, пока ее, одинокую сиротинушку, брошенную хозяйкой, не угнали бы те же бомжи. Но с моим упрямством тягаться бесполезно.
Прикинув на взгляд траекторию движения вверх, я осталась вполне удовлетворенной. Каждый раз, поставив в углубление ногу, я смогу держаться руками за кирпичные выступы, торчавшие на стене в изобилии. Оставалось последнее. Сделать так, чтобы не попасть преступнику прямо в руки. Скорее всего именно этого он и ожидает.
Для меня до сих пор оставалось непонятным, почему человек, назначивший мне свидание, рассчитывает, что я непременно буду добиваться встречи с ним? Я вполне могла вообще никак не отреагировать на анонимное письмо, приглашавшее меня прокатиться поздно вечером к черту на кулички. Или же сейчас, обнаружив, в каком подозрительном месте назначено свидание, я могла сразу же «сделать ноги». Может быть, он просто действует по наитию? Или… Или он хорошо знает мой характер. Второе наиболее вероятно. Значит, и я этого субъекта знаю неплохо. Остается выяснить, кто же он. Интересно, он уже догадался, что я явилась на свидание, или до сих пор пребывает в неведении?
Пора приступать к маневрам. Прежде чем заниматься альпинизмом, попробую выкурить этого антигероя из помещения. Пройдя к противоположной стене, я начала монолог со строчки из известной песни Пугачевой, правда, без разрешения автора заменив местоимение «вы» на «ты».
— Эй, ты там, наверху! Нехорошо так долго заставлять даму ждать!
Я стояла, прижавшись спиной к стене и напряженно вглядываясь, не появится ли в проеме второго этажа человеческая голова или фигура. Мои возгласы скоро привлекут сюда трапезничающих бомжей. При них преступнику гораздо сложнее будет осуществить свои коварные замыслы.
Ответом на мой призыв была тишина. Но, чутко прислушавшись, я таки уловила какое-то движение в мою сторону.
— Может, поговоришь все же со мной? — продолжила я вызывать второй этаж на разговор. — Мне так тоскливо здесь одной, ты не представляешь! Спустился бы, я жду.
«А почему я уверена, что наверху именно мужчина?» — задала я себе тут вопрос. Но никто — ни мужчина, ни женщина — не хотел показывать мне своего дивного личика. Этот «кто-то» своим упрямством не уступал мне.
— Как хочешь! — зевнув, небрежно произнесла я. — Тогда я, пожалуй, пойду.
Напомнив себе волка из сказки про трех поросят, который с помощью такого же обмана хотел пробраться в дом, я обежала строение, после чего стала карабкаться по уступам. И у меня это получилось довольно бесшумно. Пистолет, лежавший в сумке, я рассчитывала выхватить, добравшись до верха.
