И вот теперь этой машине пришла пора закрутиться. Карен никогда не забудет, как прошла ее первая Неделя моды, полностью вымотавшая ее и кончившаяся тем, что в следующий же понедельник ей позвонил редактор очень важного издательства.
— Что вы собираетесь показать в вашей следующей коллекции? — спросил журналист.
Вопрос звучал как насмешка.
Единственное, что изменилось с тех пор, так это то, что Карен постарела и у нее стало больше работы. Год за годом она взваливала на свои плечи все больше и больше дел. Бизнес разрастался; начав с небольших коллекций высокой моды, подготавливаемых дважды в год, он дорос до масштабной линии нарядов с выпуском продукции пять раз в год. Дополнительно велась работа по адаптации пошива к бриджевой линии, которая выпускала ту же продукцию, но в десятикратном объеме. Карен пока работала только для Нью-Йорка. Организация предприятия по пошиву нарядов высокой моды и создание бриджевой линии были сами по себе нелегким делом.
Осенью тысяча девятьсот девяносто третьего года американские дизайнеры впервые собрались вместе и создали «Седьмые на Шестых» — групповое шоу, которое проводилось не в разрозненных демонстрационных залах, дискотеках, танцевальных залах отелей и т. п., но в специально построенных Павильонах Моды в парке Брайан, занимающих в длину целый квартал по Шестой авеню сразу за главной городской библиотекой Нью-Йорка. С возведением около библиотеки двух белых павильонов, построенных по современной технологии, и Седьмая авеню стала одним из самых престижных мест Нью-Йорка, связанных с модой.
Карен была из тех дизайнеров, которые участвовали в этом движении с самого начала, благодаря чему компания К. К. Inc. получила хорошие отзывы в европейской прессе и крупные заказы на свою продукцию. Но сейчас, представляя, каким испытанием будет для нее Париж, и то, что за ним сразу же последует Неделя моды в Нью-Йорке, Карен была близка к сердечному приступу. Она может не справиться с начатым делом. И не было никого, кто бы мог заменить ее или хотя бы помочь.
Кейси все еще продолжал бубнить, когда секретарша что-то прошептала Джефри на ухо. Она передала ему конверт из манильской бумаги, и он сразу же начал отрывать от него корешок, не дослушав шепот секретарши. Джефри вытащил из конверта довольно увесистую кипу документов, швырнул конверт на стол и начал просматривать скрепленные скрепкой листы. Карен увидела, что на конверте стоял штемпель Norm Со. По мере чтения бумаг лицо Джефри светлело. Кейси прервал чтение своего отчета. Джефри поднялся на ноги.
— Леди и джентльмены! Я должен сделать объявление. Вот оно, друзья. Я получил известие, которого мы все так долго ждали. Нам предложено подписать контракт с компанией Norm Со на пятьдесят миллионов долларов! Пятьдесят миллионов. Вы слышите, что я говорю?
Вся комната взорвалась воплями восторга. Мерседес начала хлопать в ладоши. Один из парней завопил, как футбольный фанат при забитом голе. Кейси стал задавать вопросы, но Джефри, не обращая на него внимания, начал зачитывать основную часть делового предложения вслух.
— Билл Уолпер собственной персоной планирует встретиться с нами в Париже для окончательного подписания контракта, — закончил он.
Вернулась секретарша Джефри, неся несколько бутылок шампанского. Было только одиннадцать часов утра. Джефри раскупорил бутылку, в то время как секретарша распределяла пластиковые стаканчики среди собравшихся. Похоже, что он запланировал отметить успех заранее. В коридоре собрались служащие компании и пытались просунуть головы в дверь, чтобы понять, чем вызван переполох. Кто-то сунул пластиковый стаканчик в руки Карен. Он был сферической формы, но его создатель не позаботился сделать ему донышко, и Карен не могла поставить его на стол.
— За Карен! — крикнул кто-то, и все подняли бокалы.
— За Карен! — поддержали остальные.
Карен пыталась улыбаться, хотя ее живот был скован спазмами страха. По другую сторону стола, в дверном проеме, стояла Дефина. Их взгляды встретились. Дефина не улыбалась, всего лишь подняла брови и слегка наклонила голову.
Карен наблюдала, как служащие празднуют это событие.
Что же еще, черт возьми, ей надо! Не каждый же день простой работяга получает миллионное предложение. Джефри был прав: ее страхи неоправданны. Почему бы ей не расслабиться и не порадоваться вместе со всеми? А если она так переживает потерю контроля над предприятием, то неплохо бы сначала научиться бегать по банкам в поисках займов.
Джефри пригласил всю основную группу на праздничный ланч. Обычно холодная и бледная Мерседес вдруг раскраснелась. Ее глаза блестели глубоким зеленым цветом. Неужто ожидаемое вливание денег так действует на нее? Они собрались в зале с бассейном ресторана «Времена года». Удивительное место! Это был один из немногих действительно элегантных обеденных залов города. Днем, во время ланча, более престижным считалось встречаться в гриль-зале, но Карен предпочитала зал с бассейном, в котором потолки были высотой не меньшей, чем ширина комнаты. В центре блестел бассейн, прекрасный и выдержанный в стиле зала. Занавеси на огромных окнах были раздвинуты, но окна оставались задрапированы тонкими цепями, которые дрожали при малейшем движении воздуха. Столики были разделены самой большой роскошью Нью-Йорка — пространством. У Карен всегда было здесь ощущение надежного убежища: с тобой не может случиться ничего плохого, пока ты во «Временах года».
Официант принял заказы. Ждать не пришлось: блюда были поданы мгновенно. За исключением Карен и Дефины, модницы ели как все женщины Нью-Йорка, то есть почти ничего. Уже по этой причине Карен ненавидела модные ланчи с издателями и заказчиками. Возникал какой-то странный тип соревнования обедающих. Мужчины утверждали свое превосходство, пытаясь перепить друг друга, а модницы Нью-Йорка соревновались в недоедании. Как правило, они полностью просматривали интригующее меню, но заказывали только бутылку воды и закусочную порцию помидоров и базиликового салата в качестве основного и единственного блюда. При этом они предупреждали официанта, чтобы в нем не было масла. Если же вы нарушали правило и съедали кусок фантастически вкусного фирменного хлеба, то на вас смотрели с таким осуждением, как будто вы допустили непристойность. Карен придерживалась простой стратегии в выборе еды: она выбирала салат «Цезарь», съедала его, после чего возвращалась на работу и наедалась вволю. Может, и другие делали то же?
Мерседес сообщила им, что она перешла на новую диету. Она объясняла:
— Никакого крахмала. Ни капельки. Никаких паст, хлеба и картошки. Крахмал — абсолютный убийца.
Она проповедовала, как евангелист. Мужчин ее проповедь не интересовала. Но все тощие девицы из отдела Кейси и женщины из демонстрационного зала внимали с большим интересом и требовали подробностей.
— А можно ли есть рис? — спросила одна из них.
— Ни в коем случае! — почти кричала Мерседес. — Рис — это грех. Это отрава!
— Смахивает на евангелиста-проповедника, не так ли? — спросила Карен Дефину.
— Гм… дорогая. Это не евангелист. Это — антирисист.
