— Старый дом на Чистых Прудах — это круто, —
присвистнула Вера. — Интересно, чье же гнездышко мы отыскали?
— Может, это конспиративная квартира? —
предположила я. — Явка?
— А что, удобный район, Лубянка поблизости, —
согласилась Вера.
Проследив, в какую из квартир вошел курьер, и дождавшись,
когда он выйдет из подъезда и скроется с глаз, мы начали следственную работу.
Старухи, дворничихи, местные алкаши, мальчишки, играющие в мяч, — все были
в нее вовлечены, хотя, конечно, никто из них о своей роли не догадывался.
— Все, хватит отсвечивать, — сказала я Вере,
поглядев на часы. — Если нас засекут, все наши труды пойдут насмарку.
Взявшись под ручку, мы выскочили на бульвар, где принялись
ловить машину.
— Куда, девочки? — спросил веселый водила, в
салоне которого играла блатная музыка.
— На Казанский вокзал.
— Не местные, значит? — подмигнул он, когда мы
устроились на заднем сиденье.
— Почти что, — сказала Вера, после чего обратилась
ко мне:
— Заберем мою тачку, потом засядем у тебя на кухне и
подведем итоги. Думаю, мы не зря проследили за курьером.
— Еще бы! — поддакнула я. — Умные женщины
могут обмануть даже фээсбэшников. Они ведь нас не засекли?
— Если доберемся до дома живыми, значит, не засекли.
Шофер с тревогой поглядел на нас в зеркало заднего вида, но
мы не обращали на него внимания и продолжали обсуждение своих проблем. К концу
пути бедный мужик не знал, куда деваться. Когда мы расплатились, его видавшее
виды авто рвануло с места, словно ракета с космодрома.
— Умчался со свистом, — заметила я. — Может,
зря мы его напугали?
— Да ну, — отмахнулась Вера.
Моя квартира стала штабом, где мы разрабатывали стратегию и
тактику борьбы.
— Сегодня позвонил партнер Глеба, моего мужа, — поделилась
переживаниями Вера. — Просил меня написать какую-то доверенность. Я
разрыдалась. Мне кажется, впервые с тех пор, как Глеб исчез, я поплакала от
души.
— Я просто мечтаю отомстить этим монстрам, —
сквозь зубы сказала я.
Квартира на Чистых Прудах принадлежала Егору. Нам удалось
узнать его фамилию — Мазуренко — и официальное место работы. Этот юнец числился
директором мебельного салона «Мягкий мир», располагавшегося неподалеку от его
места проживания. Если верить сплетням соседей, мебель там была эксклюзивная,
то есть дорогущая, и продавалась из рук вон плохо. «Деньги отмывают», —
заявили ушлые старухи.
Мы с Верой придерживались другого мнения. Мебельный салон —
это просто прикрытие. «Легенда» для Егора Мазуренко. А может, и не для него
одного.
— Наверное, мы обнаружили одну из их гражданских
баз, — предположила Вера.
— Все как-то слишком уж открыто, — засомневалась
я.
— А кого им бояться? Нас с тобой?
Она была права. Фирму, с которой мы связались, вряд ли мог
озаботить интерес двух запуганных вдов. И все же после нашей эскапады я
испытывала определенный подъем.
— Этим Егором займусь я, — сказала Вера. — Ты
его чем-то разозлила, так что не стоит будить лихо. Если он вдруг почувствует,
что ты рядом, начнет нервничать. Эти парни умны и непотопляемы, как крысы.
Грядущие выходные Вера планировала посвятить подробному
знакомству с личной жизнью Егора Мазуренко.
— Посмотрю, чем он занят по субботам и
воскресеньям. — Она довольно потерла руки и сощурилась, словно
«медвежатник», удачно взломавший сейф. — А чем ты собираешься заниматься в
выходные?
Я понятия не имела. Когда Вера уехала, я тут же включила
телевизор, чтобы не прислушиваться к шорохам и скрипам, наполняющим квартиру по
вечерам. Усмехнулась, вспомнив слова Липы о том, что, если я боюсь жить одна,
мне срочно надо завести себе мужчину или собаку. Кажется, она не видела особой
разницы между двумя этими вариантами.
Телефон заверещал на всю квартиру. Было ровно десять — по
всей видимости, мое личное критическое время. «Опять эта сволочь», —
подумала я, имея в виду Егора. И ошиблась.
— Добрый вечер, Марина, — сказала трубка голосом
Горчакова.
— Добрый вечер, — эхом откликнулась я и затаила
дыхание.
Прежде шеф никогда не звонил мне домой, это было чем-то из
ряда вон выходящим. Наверное, примерно то же самое чувствовала моя знакомая,
выигравшая однажды музыкальный конкурс и сфотографировавшаяся в обнимку с
гастролировавшим в Москве Крисом Норманом. Интересно, чего шеф хочет?
Он хотел, чтобы мы с Липой снова поехали к нему на дачу на
два дня.
— Надо проверить все договоры за последние
полгода, — пояснил он. — У нас с Потоцким возникли вопросы. Нужна
кое-какая статистика. Поможете?
— Конечно.
Я знала, с чем могут быть связаны его проблемы. Вернее, с
кем. Но где кроется корень всего происходящего? Действительно ли Горчаков в
чем-то виноват или он просто мешает кому-то из сильных мира сего?
— Я заеду за вами в девять утра. Не рано? —
спросил он, словно не замечая моих односложных ответов.
— Конечно, нет.
— Немного поработаем, потом отоспитесь, — пообещал
он. — И еще будут сверхурочные.
— Чудесно, — сказала я, не сумев, впрочем,
достаточно искусно изобразить радость.
Деньги интересовали сейчас меня меньше всего. Я надеялась,
что Горчаков скажет что-то личное, особенное, что будет согревать мое сердце на
протяжении предстоящей одинокой ночи. Но он ничего не сказал.
«Размечталась, — укорила я себя, осторожно возвращая трубку на
место. — Горчаков может позволить себе разок расслабиться, пофлиртовав со
своей служащей, но голову он из-за нее точно не потеряет».
Погасив везде свет и вырубив телевизор, я вышла на балкон и
подставила лицо ветру. Я любила представлять, что этот ветер прилетел
откуда-нибудь с далекого теплого моря и перед тем, как коснуться моего лица,
полоскался в парусах яхт и шелестел в ветвях деревьев, на которых растут
апельсины и финики. Конечно, это была игра. Часть моего сознания даже в миг
наивысшего блаженства четко осознавала, что московский ветер собирает за день
массу всякой гадости.
Прямо под моим балконом стоял человек и, задрав голову,
смотрел вверх. Очнувшись от своих грез, я увидела зловещую фигуру и вздрогнула.
Опять фээсбэшник? Кто же еще. Надо рассмотреть его как следует и потом
рассказать о нем Вере. Мы ведь собираем досье. Ну и болван — встал прямо под
фонарем! Конечно, со второго этажа особых примет не разглядеть, родинок там или
ямочки на подбородке.
Блондин среднего роста, примерно метр семьдесят — метр
семьдесят пять, фигура спортивная, плечи широкие, ноги длинные и крепкие.
Наверное, его заставляют бегать на тренировках в полном обмундировании. Или у
них нет формы? Я ничего не знала про Федеральную службу безопасности. Только
всякие мелочи, которые пишут в газетах. Гораздо больше я знала про ЦРУ и ФБР —
благодаря политическим детективам и десяткам голливудских фильмов, которые
смотрела на видео. Еще я заметила, что мужчина щурится. Неужели он плохо видит?
Хотя бы контактные линзы вставил. Посылать на задание полуслепого — глупость
несусветная. Вдруг придется стрелять?
