Увидев, что я смотрю на него, соглядатай попятился и,
повернувшись, нырнул в ближайшие кусты. Интересно, узнаю я его, если встречу
снова? Вполне возможно. Но зачем они следят за мной? Боятся, что я пойду против
них? Вера уверяла, что за ней никогда никто не ходил. Почему же я постоянно
удостаиваюсь такой чести? Искать ответы у себя самой было бессмысленно, поэтому
я проверила цепочку на двери, замки и легла спать, не забыв завести будильник
на восемь часов. Утром предстояла встреча с Горчаковым, и мне нужен запас
времени, чтобы успеть себя подреставрировать. Потому что если раньше я
высыпалась и выглядела отдохнувшей, то в последнее время медленно разрушалась,
как дерево, подтачиваемое термитами.
Горчаков приехал за мной один.
— А где Липа? — спросила я подозрительно, но тотчас
смутилась, словно невинная девица, которая опасливо косится на каждые
брюки. — Мы за ней заедем?
— Липа приедет позже, сначала она должна сделать
кое-что в офисе.
— Понятно, — смирилась я.
Ситуация меня очень даже устраивала: только мы вдвоем,
музыка и многозначительное молчание. Впрочем, Горчаков наверняка будет занят
дорогой или выберет для разговора какую-нибудь нейтральную тему. Потому что,
если бы он испытывал ко мне хоть какие-то чувства, не потащил бы второй раз на
дачу, где меня ждет свидание с его женой и сынишкой. «А мне ведь приказано его
соблазнить, — вдруг вспомнила я. — Может, заняться этим прямо сейчас?
В конце концов, я не могу отказаться от задания после того, как убили моего
мужа? Я понесла слишком суровое наказание за непослушание, но у меня ведь есть
еще и брат…»
Я не понимала — обманываю себя или нет. Хочется мне близости
с шефом или я действительно боюсь людей Шлыкова? Через некоторое время я пришла
к выводу, что близости мне, безусловно, хочется, но только настоящей, а не той,
которую я могу спровоцировать сама из боязни потерять кого-нибудь из
родственников. Что делать? Я решила положиться на судьбу. Ведь я на самом деле
без ума от Горчакова, и мне не придется притворяться. Просто надо перестать
скрывать свои чувства. Вот только его жена! Похоже, он ее любит. Правда, я
никогда и не обольщалась насчет каких-то серьезных отношений между нами.
— У нас на фирме неприятности, — сказал Горчаков,
когда мы выехали на шоссе. — Путаница со счетами и вообще… Похоже на
саботаж.
Я испуганно вздрогнула, и он, кажется, это заметил. Сегодня
шеф был в голубой рубашке, под расстегнутыми пуговицами которой виднелась
загорелая грудь. Возможно, он плохо спал, под его глазами залегли тени, но, как
бы то ни было, он по-прежнему казался мне самым привлекательным мужчиной на
земле.
— Будем разбираться с договорами, — обнадежила его
я.
— Марина, я рад, что мы с вами одни, — неожиданно
сказал шеф, не поворачивая головы.
— Да?
— Нам нужно поговорить.
Сердце мое тотчас же заныло. Я знала абсолютно точно: когда
мужчина по-настоящему интересуется женщиной, он вовсе не склонен заводить с ней
разговоры. Мужчины вообще не любят говорить о чувствах, только о делах. Я
вздохнула.
— Вы в последнее время не замечали в офисе ничего
странного? — продолжал между тем шеф.
Тревога взяла в руки прутик и слегка хлестнула по сердцу.
Неужели Горчаков меня подозревает? Откуда я знаю, что за хороводы водит вокруг
него ФСБ?
— Я понимаю, у вас большое горе и вы держитесь изо всех
сил, но все же именно ваш внимательный и трезвый ум мог заметить что-нибудь
неладное.
— А вы уверены, что неладное действительно
происходит? — Я попыталась увильнуть от ответа.
Вот еще одно испытание! Врать своему кумиру прямо в глаза.
Отличную же роль отвел мне Шлыков, ничего не скажешь!
— Давайте договоримся: если в офисе будет происходить
что-нибудь странное… скажем так, нетипичное, вы сразу же придете ко мне,
хорошо?
— Конечно! — воскликнула я, мысленно проклиная все
на свете.
Интересно, придется ли мне когда-нибудь отвечать за свои
проделки перед Горчаковым? Нет уж, лучше умереть. В душе я твердо решила, что
если предательство вскроется, я убегу на край света и до конца дней буду в
одиночестве переживать свой позор. «Может быть, тебе и не придется
скрываться, — подсказало мне услужливое воображение. — В конце
операции тебя прикончат, и проблема решится сама собой». Подобная мысль
приходила ко мне не первый раз и сильно действовала на нервы.
— Хотите кофе? — внезапно спросил Горчаков. —
Я взял из дома термос. Очень люблю горячий кофе с молоком.
Как будто я не знала! Я знала про него все, что только может
знать влюбленная женщина. Если бы Шлыков прикрутил меня к железному столу и
показал щипцы для выдергивания ногтей, на него вылился бы такой ушат
информации, которого хватило бы на два подразделения разведчиков. Я знала, что
Горчаков ест на завтрак, обед и ужин, в какие кафе и рестораны приглашает
партнеров по бизнесу, какого цвета и качества предпочитает одежду, где ее
покупает, кому звонит в редкие свободные минуты, в каких фирмах работают его
друзья и по каким дням он встречается с ними за ужином. Я знала, что он
немножко суеверен и ужасно не любит чисел, в которых попадается цифра «шесть»,
зато семерка — его счастливое число. Он любит смотреть хоккей по телевизору,
хотя сам увлекается игрой в гольф и раз в месяц выбирается в гольф-клуб в
Подмосковье. Дня не хватило бы рассказать все, что я знала о мужчине, который
сидел сейчас рядом со мной и смотрел на дорогу, расстилавшуюся впереди.
— Глоток кофе мне бы не повредил, — ответила я.
Если честно, меня слегка удручало, что шеф специально
отметил мой ум. Явно очко не в мою пользу. В идеале мужчины, конечно, должны
особо ценить умных и неординарных женщин. Но я-то понимала, насколько идеал
далек от реальной жизни.
На очередной стоянке Горчаков затормозил. Рядом находились
бензоколонка, мини-маркет, а также ларек с прохладительными напитками и всякой
мелочовкой.
— Купить вам что-нибудь? Шоколадку или орешки?
— Да нет, не стоит, — сказала я, по инерции
избегая его взгляда.
— Может быть, разомнем ноги? — предложил он.
Я согласилась и вылезла из машины. Горчаков вытащил из сумки
термос и, отвинтив крышечку, наполнил ее кофе. Подал мне и внимательно
наблюдал, как я пью.
— А вы? — поинтересовалась я.
— Позже.
Как только я отдала ему опустевшую крышку, шеф тут же налил
в нее кофе для себя и стал пить, стараясь попасть губами в след от моей помады.
«Или он не брезглив, — подумала я, — или это такая форма
заигрывания». Через некоторое время выяснилось, что это было именно
заигрывание, потому что Горчаков поставил термос на асфальт и внезапно
придвинулся ко мне так близко, что я вынуждена была прижаться спиной к машине.
— Теперь поедем? — пролепетала я, глядя в сторону.