Во рту мгновенно пересохло.
— Куда вы меня везете? — выдавила я из себя.
Понятное дело, мне никто не ответил. Пугало, что мне не
завязали глаза. Подобная беспечность означала только одно — живой меня
отпускать не собираются. Сердце мое сначала нырнуло в пятки, потом вернулось
обратно, но уже совершенно в другом состоянии — оно колотилось о ребра с
отчаянием узника, требующего немедленной свободы.
Странная это была поездка! Мы сидели на заднем сиденье
втроем, держась за руки, как добрые друзья. Я озиралась по сторонам и хлопала
глазами, как сова, которую вытащили из дупла среди бела дня. Дорога была мне
знакома — именно по ней мы с Матвеем ездим на Клязьминское водохранилище, где у
нас есть дача. Могло ли знание пути помочь мне в дальнейшем? Вряд ли. Меня
одолевали плохие предчувствия…
Через некоторое время я снова отважилась задать вопрос,
пристально поглядев на каждого из моих безмолвных стражей.
— Зачем я вам нужна, мальчики?
— Надо поговорить, — произнес тот, что сидел
слева. — Просто поговорить, не бойтесь.
Ничего себе — «не бойтесь»!
— Вам предстоит встретиться с одним человеком, —
добавил тот, что справа. — Он сам все объяснит.
— Денег у нас в семье нету, — сообщила я,
зажмурившись от ужаса. — Они, конечно, были. Но я их все пропила.
Алкоголизм, знаете ли, ужасная штука…
В ответ — ни звука, и меня тотчас начало тошнить от страха.
Однако до этого дело не дошло, потому что путешествие неожиданно закончилось.
Приехали мы не куда-нибудь, а именно на нашу с Матвеем дачу Меня пригласили
войти, словно я была тут в гостях, галантно придержали дверь. «Близнецы»
остались на улице, а шофер вошел следом за мной в гостиную, расположенную на
первом этаже. Он не снял ни каскетки, ни очков, так что я не видела его глаз.
Мне казалось, что они должны быть равнодушными. Потому что всю дорогу этот тип
насвистывал, словно вез на заднем сиденье не похищенную среди бела дня женщину,
а пару ящиков пива.
В центре гостиной, заложив руки за спину, стоял худой
человек в просторном льняном костюме и улыбался. На вид ему было лет сорок
пять. Скуластое загоревшее лицо, две большие залысины на лбу, блеклые глаза и
длинный горбатый нос, вносивший в абсолютную симметрию немного приятного
разнообразия.
— А вот и вы, Марина Александровна! — сказал он.
Я подумала, что незнакомец подает мне руку для знакомства,
однако он протягивал удостоверение. Правда, подержать он мне его не дал, просто
сунул под нос, совершенно, на мой взгляд, невежливо. Я только успела разобрать,
что этот человек — сотрудник ФСБ, и заметила несомненное сходство фотографии с
оригиналом.
Когда удостоверение исчезло в кармане его пиджака, я громко
произнесла:
— Как к вам обращаться? Извините, не разглядела вашей
фамилии.
— Моя фамилия Шлыков, — ответил незнакомец,
продолжая улыбаться. —А обращаться ко мне можете по имени-отчеству:
Константин Петрович. Извините за то, что мы так вот вторглись… Просто не
хотелось вас пугать и везти в незнакомое место.
Он добавил в свою лучезарную улыбку немного жесткости и,
указав мне на диван, уселся в любимое кресло Матвея.
— Что ж, давайте поговорим. Вы, конечно, догадались, что
речь пойдет об очень ответственном и секретном деле.
Пока я догадалась только о том, что меня не собираются
убивать, и на первое время этого оказалось достаточно для того, чтобы впасть в
эйфорию. Именно поэтому улыбка Шлыкова в тот момент отразилась на моем лице,
словно в зеркале.
— Нас интересует ваш шеф, Горчаков, — продолжал
между тем человек из спецслужбы.
Моя улыбка тотчас пожухла и скукожилась, как сгоревшая
бумажка. А Шлыков произнес:
— У этого парня кое-что неладно. И это «кое-что»
заставляет нас беспокоиться.
Я думала, что готова ко всему, но, когда услышала фамилию
Горчакова, растерялась. Он — мой идеал, мужчина из сновидений, за один поцелуй
которого я готова сбегать на край света, — вляпался в какую-то историю,
заинтересовавшую ФСБ. Сегодня на моих чувствах играли, словно на рояле, —
трогая по очереди все имеющиеся в наличии клавиши. Мне показалось, что из
комнаты улетучился воздух, и я стала хватать его открытым ртом.
Шлыков или не замечал моего состояния, или делал вид, что не
замечает. «Ни в коем случае нельзя показать, что я влюблена в своего
шефа», — подумала я и постаралась взять себя в руки.
— В сложных ситуациях приходится прибегать к услугам
простых честных граждан, — продолжал Шлыков. — Поверьте, мы
действительно просим пойти на сотрудничество только в самых крайних случаях.
Сейчас именно такой случай.
— И что вам нужно? — сдавленным голосом спросила
я.
— Нам нужна информация, — жестко ответил он.
Я не представляла, что у ФСБ могут возникнуть проблемы с
добыванием информации. С другой стороны, я ведь не специалист в таких делах.
Черт их знает, как они это делают и какие препятствия встают у них на пути?!
— У вашего шефа есть специальные люди, наши бывшие
сотрудники, которые мгновенно заметят и прослушку, и слежку. А мы не можем
этого допустить.
Я кивнула. У Горчакова в самом деле состоял на службе некий
тип по фамилии Крылов — скользкий, как кубик льда. Даже на вопросы о погоде он
отвечал уклончиво и создавал впечатление фантома — то ли есть он, то ли нет.
— Ни Горчаков, ни его люди не должны даже заподозрить,
что за ними наблюдают. — Слова Шлыкова сильно смахивали на инструкции, и я
невольно сосредоточилась. — Мы просим вас, Марина Александровна, проявить
высокое гражданское сознание и оказать нам посильную помощь.
— Но я не могу, — пробормотала я.
— Посильную, — еще раз повторил он. — Никто
не требует от вас подвигов разведчика.
— Что же я должна сделать?
— Всего-навсего обратить внимание на всякие мелочи:
когда Горчаков появляется на работе, когда уезжает, с кем. Кто ему звонит в
течение дня. О чем идет разговор. Нас интересует все: его контакты, служебные и
личные, семейная жизнь, деловые планы.
— Но я всего лишь девушка из приемной! — горячо
возразила я.
Конечно, я лукавила. Шлыков знал, к кому обращаться. Я могла
стать отличным источником информации.
— Марина Александровна, мы не обсуждаем сейчас ваши
возможности. Ибо отлично осведомлены о них. Мы даем вам задание государственной
важности.
Возле двери зашевелился шофер, про которого я совершенно
забыла. Он по-прежнему был невозмутим и безмолвен.
— Это Егор, — кивнул в его сторону Шлыков. —
Он будет на связи. Если что, мы позвоним вам домой или в офис.
Шлыков повернулся к своему молодому подчиненному и выразительно
повел бровью. Тот неохотно стянул с себя очки и каскетку. Вероятно, это было
сделано для того, чтобы в следующий раз я узнала своего связного. Физиономия у
него оказалась абсолютно заурядной — о таком ни за что не вспомнишь, даже если
просидишь напротив него в электричке часа полтора. Что ж, наверное, это их
фирменный стиль. Не зная, что сказать в ответ на своеобразный стриптиз Егора, я
быстро кивнула. Он никак не прореагировал.
