— Егор Мазуренко, — со знанием дела пояснила Вера. —
Мы с Маришей знаем о нем все! Где работает, где живет, на какой машине ездит. Я
в выходные пыталась следить за ним, но он два дня просидел дома. Как назло.
— Вот это да! — восхитилась Ирочка, от волнения
терзавшая свою косу. — Вы такие смелые!
— Можно я покурю? — спросила Катя.
Она была ухоженной дамой, с красивыми, но тяжелыми чертами
лица. Сразу привлекали внимание дорогое платье, изысканные сумочка и туфли.
Вероятно, ее муж действительно ворочал крупными делами, и среди его знакомых
вполне можно найти нужного человека. Катя знала, что делала.
— Я так рада, что мы познакомились, — с чувством
сказала Ирочка, когда пришло время прощаться. — Это большая моральная
поддержка.
— Только встречаться нам нужно осторожнее, —
предупредила Вера. — Сегодня я сплоховала — привезла вас сюда, к Марише.
За ней все время кто-то следит — то неизвестный блондин, то Егор Мазуренко.
Если нас увидят вместе — хана!
— А ты догадываешься, почему за тобой наблюдают? —
спросила Катя, — Мне кажется, у них какие-то особые виды на моего шефа.
Или они не уверены в том, что я не сбегу от них на край света.
— Разве от них сбежишь? — тоскливо вздохнула Катя.
Мы тепло распрощались, записав телефоны друг друга.
— Я сделаю все, что от меня зависит, — уходя,
горячо пообещала Ирочка. — Если надо будет следить за кем-то, можете на
меня положиться.
— И на меня, — поддержала ее Катя.
Я вышла на балкон, чтобы проверить, не ошивается ли
поблизости кто-нибудь подозрительный. Мы с Верой держали в руках трубки — я
домашнего, а она мобильного телефона.
— Ну, что? — спросила Вера, достигнув первого
этажа.
— Стойте тихо, — тотчас же предупредила я. —
Вижу опасность.
Я увидела у подъезда типа, который был мне смутно знаком. Я
изо всех сил старалась вспомнить, где и когда видела его. Тип поднял голову и посмотрел
на мой балкон. «Он не похож на фээсбэшника», — пронеслось у меня в голове,
и в тот же миг я вспомнила, откуда его знаю. В прошлый раз я видела его возле
мусоропровода и подумала о том же. Выходит, я ошиблась. Раз он толчется здесь,
значит, следит. Брюнет с маленькой щеточкой усов, немного грузный, внешне
довольно приятный. Его надо срочно удалить с поля! Иначе девочки просидят в
подъезде бог знает сколько времени.
— Эй, ты! — крикнула я, перевесившись через перила
балкона. — Следопыт доморощенный! Чего тебе тут надо, а?
Усатый вздрогнул, бросил на меня взволнованный взгляд и,
втянув голову в плечи, прибавил шагу.
— Иди-иди, шпик недоделанный! — продолжала
надрываться я. — Еще раз увижу, морду набью!
Мужчина пошел еще быстрее и через секунду свернул за угол
дома.
— Девочки, можете выходить! — сообщила я в
телефонную трубку. Вместо ответа из нее послышались какие-то непонятные
стоны. — Вера? — испугалась я. — Что там у вас происходит?
— Мы умираем со смеху, вот что, — еле выговорила
она. — Слышала бы ты себя со стороны.
— По крайней мере, теперь у вас есть время, чтобы
уехать незамеченными, — важно сказала я.
Этим вечером меня терзало предчувствие — что-то обязательно
должно случиться. Вконец измученная, я решила последовать совету Симочки и
записать все, что со мной произошло, на аудиокассету. Притащив на кухню
магнитофон, я принялась за дело. На все ушло примерно полчаса. Потом я
перемотала пленку, чтобы послушать, что получилось. Но когда услышала
собственный замогильный голос, сообщивший: «Меня зовут Марина Александровна
Заботина…», то почувствовала, как сердце медленно опускается в пятки. Это
звучало так, будто я уже умерла и передаю сообщение с того света.
— Какой ужас, — пробормотала я вслух. — Не
стану я это слушать. Завтра Симочка вернется с дачи, и я отдам ей пленку. В
конце концов, она сама все придумала, вот пусть и прячет пленку куда хочет.
Мне даже в голову не пришло, что пленка может представлять
хоть какую-нибудь опасность. Я попыталась взбодрить себя мыслью, что теперь не
одна, что нас четверо. Это, конечно, классно. Но не подведет ли нас ложная
уверенность в своих силах? Люди Шлыкова могут убрать всех поодиночке, и
импровизированный клуб вдов не спасет ни одну из нас. Мы еще не набрали силу. У
нас нет на руках ни одного козыря. Ничего важного, кроме информации о том, где
живет Мазуренко, у нас не было. А она не представляла большой ценности.
Наверное, то, что произошло следующим утром, было задумано
небесной канцелярией как прикол. Не знаю, что заставляло мерзопакостного Егора
постоянно появляться в поле моего зрения. Может быть, его привлекала моя
строптивость и ему нравилось кичиться моральным превосходством? Допускаю, что
Шлыков вообще не знал о его проделках, и явления Егора представляли собой чистую
самодеятельность. Уж слишком он был молод, зол и самонадеян.
Как бы то ни было, но, когда я приблизилась к офису, Егор
уже стоял там, прислонив крутую задницу к капоту своей дорогой машины. Увидев
меня, он нехорошо усмехнулся. Я благоразумно остановилась поодаль. Мне
совершенно нечего было ему сказать.
Отлепившись от машины, он поманил меня пальцем. Это было
ужасно унизительно, но я все же подошла. Не хватало еще, чтобы кого-нибудь
убили только за то, что я изображаю из себя недотрогу.
— А ну-ка, Марина Александровна, отчитайтесь, —
велел Егор. — Где жена вашего шефа? Почему вы ничего не сообщили о том,
что она с ребенком выехала из страны?
Выходит, блондин, болтавшийся неподалеку от дачи Горчакова,
все выведал и без меня. Наверное, видел, как Альбина с мальчиком и няней
садились в машину, нагруженную чемоданами. Глупо лепетать, что я ничего не
знаю, ведь я находилась там все выходные.
— Я думала, раз на Кипр безвизовый въезд, это для вас
неважно, — пробормотала я, стараясь не смотреть на своего мучителя.
Он протянул руку и, больно схватив меня за подбородок,
заставил посмотреть себе в глаза:
— Вам что, мало в жизни потрясений?
Я побледнела, и в этот самый момент увидела Горчакова. Он
только что выбрался из своей машины и стоял неподалеку, наблюдая за нами. По
его виду нельзя было догадаться, что у него на уме.
— Мой шеф! — предупредила я Егора. — Вам
лучше уйти.
Продолжая держать меня за подбородок, он чуть повернул
голову. Горчаков двинулся в нашем направлении. Его взгляд казался каким-то
скучным.
— Убери от нее клешню, — тихо произнес он, подойдя
совсем близко.
Рука Егора, отпустив мой подбородок, молниеносно скользнула
под пиджак. Горчаков напрягся. Видимо, этот жест был ему хорошо знаком. Я
впервые задумалась о том, чего ему стоит его бизнес. Конкуренты, наезды,
разборки. И у него наверняка есть «крыша».
