* * *
Домой я ехала на электричке и была, наверное, самым нервным
пассажиром в вагоне. Я вздыхала, вертелась, подпирала голову рукой, закидывала
ногу на ногу, закрывала глаза, будто собиралась дремать, и тут же снова их
распахивала. Мне ужасно хотелось знать, куда отправилась Ирочка, как она
заморочила голову шоферу и где теперь этот милый человек. И, конечно, меня
интересовала девица, которую мы украли прямо от самого подъезда Мазуренко. Кто
она такая? Может, просто его случайная знакомая? Подружка на одну ночь? Вот будет
ужас.
Когда я добралась до дома, дождь хлынул с новой силой,
превратившись в настоящий ливень. Почему-то мне это казалось хорошим знаком,
будто бы дождь может уничтожить все следы нашего преступления. Я даже
вспомнила, что когда-то в детстве смотрела фильм под названием «И дождь смывает
все следы». Я повесила мокрый плащ на вешалку, тщательно вымыла ботинки и
протерла их тряпкой, смоченной в подсолнечном масле. После чего отправилась в
душ. Себя я тоже терла с удвоенной энергией, словно мое тело может стать уликой
против меня самой, участвовавшей в похищении.
Сделав себе традиционный в последнее время фруктовый салат,
я приготовила большую чашку кофе и забралась с ногами в кресло. Катя сто раз
повторяла, что в целях, конспирации мы должны вести себя как обычно, не
привлекать внимания. «Надо как-то отвлечься, — думала я, глотая обжигающий
кофе. — Как можно отвлечься в воскресенье женщине, которая регулярно
закладывает своего шефа и только что участвовала в похищении человека?»
Я вдруг вспомнила, что раньше, в своей прежней жизни, по
воскресеньям всегда ходила в парикмахерскую. Статус жены композитора обязывал.
Я приподнялась в кресле и критически посмотрела на себя в зеркало. Да,
парикмахерская была бы весьма кстати. Хоть на какое-то время отвлекусь. Где-то
я читала, что для женщины сменить прическу — одно из верных средств исправить
себе настроение. Правда, парикмахерша, у которой я обычно стриглась, была
слишком консервативна и не любила экспериментов. Пожалуй, для поднятия тонуса
стоит поискать какого-нибудь более смелого мастера. Я тут же вспомнила свою
знакомую Инну Сагаеву — ее голова всегда выглядела потрясающе. Может, позвонить
и узнать, у кого она стрижется? Я принялась листать записную книжку, а заодно
готовиться к долгому разговору — Инна способна трепаться часами. Ее муж занимал
большой пост в Министерстве культуры и дружил с Матвеем. По этой причине мы с
Инной приятельствовали. В последний раз мы виделись на похоронах Матвея, но
сейчас, услышав мой голос, Инна не стала выражать соболезнований, а повела себя
как ни в чем не бывало. Я объяснила, зачем звоню, и она азартно воскликнула:
— Я как раз на сегодня записалась в салон! У меня
потрясный мастер, молодой парень, жутко талантливый. Ничего удивительного!
Иначе его не взяли бы в это место.
— А какое место?
— О! Да там все знаменитости себе головы в порядок
приводят. Я тебя отвезу. Думаю, удастся как-нибудь втиснуть тебя в Юрино
расписание.
Салон, куда мы приехали, действительно впечатлял. Здесь
играла музыка и повсюду в вазах стояли живые цветы. Улыбчивые мастера хлопотали
над клиентами. Пока Инна договаривалась с Юриком, я глазела на развешанные по
стенам фотографии с автографами. Действительно, знаменитость на знаменитости.
Хоть я к ним и привыкла, все равно было любопытно. Только я увлеклась созерцанием,
как меня позвали в зал. Суперталантливый Юрик, обладатель шевелюры персикового
цвета и невероятного количества веснушек, широким плавным движением встряхнул
покрывало и ловко накинул его мне на плечи.
— У вас есть мысли по поводу новой прически? — с милой
улыбкой спросил он.
Инна, которая уселась в соседнее пустое кресло, заявила:
— Она хочет что-нибудь оригинальное. Постриги ее на
свой вкус.
Только я открыла рот, чтобы высказать свое мнение, как вдруг
в поле моего зрения попало очередное фото, висевшее слева. Я скосила глаза
вбок, потому что Юрик уже принялся за меня и, отделив прядку на макушке и зажав
ее между пальцами, весело защелкал ножницами.
С фотографии, обняв за плечи двух девиц, улыбался известный
телеведущий. В ступор меня вогнала та, что торчала у шоумена из-под мышки
справа. Это лицо! Черт побери, именно эту девицу мы накануне шарахнули по
голове и увезли за город. Сейчас она сидит в подвале. Невероятно! Сама судьба
привела меня в этот салон! Теперь есть все шансы выяснить, как зовут нашу пленницу.
Конечно, если она не просто безымянная подружка известного телеведущего.
— Инна! — позвала я охрипшим от волнения голосом.
— Что? Тебе не нравится, как получается? — Она с
тревогой уставилась на мое отражение в зеркале.
— Нравится. Слушай, ты все про всех знаешь.
— Ну уж! — отозвалась польщенная Инна.
— А количество твоих знакомых потянет на население
целого города. — Это была сущая правда. — Посмотри вон на ту
фотографию. Что это за пухленькая девица справа? Никак не могу вспомнить, где я
ее видела.
— Господи, да это Томка Хорошевская. Несколько лет
назад она делала ток-шоу. Но дело не пошло. Наверняка ты ее по телику видела.
— Она такая маленькая, примерно метр шестьдесят пять.
— Метр шестьдесят, — самодовольно поправила Инна.
— У нее ведь и сейчас короткая стрижка? Каштановые
волосы…
— Она их красит. На самом деле волосы у нее тусклые,
как у больной лошади.
Я смутно представляла себе больную лошадь, но тем не менее
энергично кивнула.
— Личико пухленькое… — Я изо всех сил старалась
воскресить в памяти черты нашей пленницы. — А вот глаза? Какого цвета у
нее глаза?
— Зеленые, как у всех блудниц, — презрительно
бросила моя собеседница.
Вероятно, в ее жизни случилась какая-то личная драма,
участницей которой была женщина с глазами именно этого цвета.
— Помнится, у нее была мохнатая лапа, — продолжала
между тем Инна. — После первой неудачи последовала еще масса проектов, но
Томка все провалила. Потом она вышла замуж и ушла с телевидения.
— А за кого она вышла замуж? — В моем голосе
сквозило такое жгучее любопытство, что Инна мгновенно воодушевилась.
— За владельца частного агентства по трудоустройству.
Знаешь, такие фирмы, которые занимаются подбором кадров и все такое. А что?
— Да так, просто интересно. А он молодой, этот
Хорошевский?
— Дурочка, Хорошевская — это Томкина девичья фамилия.
Она ее оставила. А фамилия ее мужа Шапкин.
— Да, действительно, ее девичья фамилия звучит
лучше, — пробормотала я, провожая взглядом пряди своих волос, летящие на
пол.
— Год назад мы вместе с ней и ее муженьком совершали
круиз на теплоходе, — вспомнила вдруг Инна. — Случайно, конечно,
встретились. Уже на борту. Было безумно интересно за ними наблюдать.
