— Ладно, ладно, — успокоил Крылов. — Куриная
слепота успешно лечится. Кажется, ваше зрение начало заметно улучшаться.
А Горчаков добавил:
— Надо подумать, дружище, как устранить последствия
женской самодеятельности.
— Обыкновенные бандиты! — не могла успокоиться я.
— Вот почему они убили Катю! Она хотела обратиться к
человеку из ФСБ. Настоящему, я имею в виду. Они знали, что, если на них выйдут
федералы, им придет конец. Каким-то образом им удалось заманить ее в тот
ужасный полуразрушенный дом. Но как они узнали?
— Какая разница — как? — пожал плечами
Крылов. — Главное, они обо всем пронюхали и совершили очередное
преступление.
— Нет, разница есть, — горячо возразила я. —
Если бы они подслушивали наши телефонные разговоры, то давно раскрыли бы наш
заговор. Наш клуб, я имею в виду. Узнав, что мы с девочками объединились против
них, они наверняка попытались бы разбить нашу компанию.
— Возможно, они не считали ваш клуб опасным для
себя, — предположил Горчаков.
— Не согласен, — сказал Крылов. — Любое
вражеское объединение подлежит немедленному уничтожению. Ставлю сотню, что они
не знали об этом самом клубе. А что там с похищенной женщиной? — вдруг
вспомнил он.
— А, это! — Я рассказала о наших планах выставить
Шапкину ультиматум, о Глебе, которого я приняла за человека Шапкина, об усатом.
Неожиданно я замолчала на полуслове и стукнула себя ладонью
по лбу.
— Знаете что? — Голос мой предательски
задрожал. — Меня с минуты на минуту могут арестовать!
— С какой стати? Ведь Копейкин обещал ничего о вас не
рассказывать своим коллегам?
— А Томочка? Я ведь велела девочкам отпустить ее сразу
после моего звонка. Она наверняка уже возвратилась домой. И, конечно, позвонила
в милицию! А ведь я ей представилась по всей форме! Я-то думала, что, когда мы
выпустим пленницу, ни о какой милиции речи не пойдет. Мы планировали простой
бартер — жена Шапкина в обмен на нашу свободу.
— Значит, отсюда надо срочно убираться, — жестко
сказал Горчаков. — Мы не можем допустить, чтобы вас сейчас забрали в
милицию.
— А когда? — спросила я.
— Что — когда?
— Вы сказали: «Сейчас забрали». Значит, рано или поздно
такое время настанет?
— Нет, — ответил Горчаков. — Я не допущу,
чтобы с вами случилось что-нибудь плохое.
— Быстро уходите! — крикнул Крылов. — А я
останусь здесь и посмотрю, что произойдет.
Меня не надо было упрашивать. Я схватила сумку и
вопросительно взглянула на Горчакова.
— Поехали, я вас спрячу, — предложил он.
Мысль о том, что я скрываюсь от милиции и горстки бандитов,
как ни странно, придала мне уверенности. Всесильная ФСБ не интересовалась мной
абсолютно. Какое облегчение! Конечно, противно быть обманутой. И даже где-то
стыдно. Но что случилось, то случилось.
— У меня машина, — сказала я, ткнув пальцем в свой
«Опель».
— Пусть остается здесь. На ней хорошая сигнализация?
— Те, кто ее продавал, говорили, что хорошая.
Горчаков, заботливо придержал для меня дверцу своего
автомобиля.
— Куда мы поедем? — спросила я. — К вам
нельзя. Вас тоже могут проверить.
— У нас с Крыловым есть конспиративная квартира. Там проходят
все наши совещания. Игнат иногда там даже ночует. Можете не волноваться, о ней
никто не знает.
Горчаков вел машину осторожно, то и дело поглядывая на меня.
— Что-то я сегодня расклеилась, — пробормотала я,
поймав его очередной пристальный взгляд.
Потом вспомнила, что ревела в три ручья и, наверное, вся моя
косметика размазалась по щекам, но тут же сообразила, что никакой косметики на
моем лице не было, потому что дома я не ночевала.
Ехали мы всего минут десять. В районе метро «Аэропорт»
Горчаков свернул в какой-то переулок, загнал машину в ближайший двор и потащил
меня к подъезду старого трехэтажного дома. Квартира, которую они с Крыловым
облюбовали для своих деловых встреч, была однокомнатной, но очень просторной —
с большим коридором, огромной кухней и высокими потолками. Выглядела она
свежеотремонтированной, в ней почти не было мебели и вещей. Только кухня
оказалась более или менее обжитой.
— Не хотите перекусить? — спросил Горчаков. —
Холодильник у нас всегда полный. Это для таких вот случаев. Вдруг придется
некоторое время сидеть здесь безвылазно.
— Я бы выпила кофе. Только я люблю с молоком.
— Я знаю, что вы любите, — улыбнулся он, наполняя
чайник водой. — У нас с вами одинаковые вкусы.
Мне ужасно хотелось забраться в ванну, но я боялась, что он
истолкует мое желание по-своему. В конце концов я все же решилась. Чтобы не
смущать меня, он заперся в комнате.
— Мне как раз нужно сделать несколько звонков, —
тактично объяснил он.
Мы изо всех сил старались общаться друг с другом
непринужденно.
Ополоснувшись, я натянула на себя одежду и высушила волосы.
Кофе ждал на столе. Поглядев на Горчакова, я поняла, что разговора по душам не
избежать.
— Черт побери, я просто раздавлен! — признался мой
шеф, запустив руки в волосы.
— Еще бы.
— Это не бизнес. — Он поднял на меня печальные
глаза. — Я тут подумал… Выходит, на самом деле я вас совсем не интересую?
Вас заставили пойти на сближение со мной. Вы делали это по принуждению?
Не знаю, что я там, по его мнению, делала. Наверное, он до
сих пор не мог забыть того декольте, которым я его напугала с самого начала..
— Так как? — спросил он. — Все было
ненастоящим? И теплота, возникшая между нами?..
Я не знала, что сказать. Броситься ему на грудь с клятвами в
вечной любви? А как же его жена? Я подумала, что, если сделаю это, угрызения
совести испортят все, что между нами может случиться. Лучше уж пусть вообще
ничего не произойдет.
— Я никогда в жизни не позарюсь на женатого
мужчину, — в конце концов призналась я, глядя ему прямо в глаза:
— А если женатый мужчина позарится на вас?
— Все равно. Я проявлю твердость.
— Что ж. А я хотел раскрыть вам свою тайну.
— Не стоит. Личные тайны сближают, а нам с вами это ни
к чему. У нас и так полно неприятностей.
— Предлагаете остаться друзьями? — с печальной
усмешкой спросил Горчаков.
— Если можно.
— Тогда хотя бы перейдем на «ты» и будем звать друг
друга по имени.
Я сглотнула. Называть его по имени!
— Как вы предпочитаете, чтобы я вас называла?
