Наконец пришло время расставаться. Вера с Глебом и Ирочка
засобирались домой. Крылов вызвался отвезти Липу.
— Я тебя провожу, — сказал Горчаков.
— Да зачем? Я ведь на машине, — как мне казалось,
легкомысленным тоном ответила я, копаясь в сумочке.
Горчаков подошел поближе и произнес так тихо, чтобы другие
не услышали:
— Но мне хочется тебя проводить!
Я решила дать ему шанс. Интересно, когда мы останемся
наедине, расскажет он мне правду об Альбине или нет?
— Ну хорошо, поехали, — пробормотала я. —
Только учти, прав у меня нет.
Но Горчаков продолжал тянуть резину. В конце концов мы
остались в квартире одни.
— Нам надо поговорить, — мрачно сказал он.
— Поговорить можно и в машине.
— Нет, нам надо серьезно поговорить.
Я присела на стул и приготовилась слушать. В течение
последующих десяти минут он разглагольствовал о своих чувствах: мол, он не
ожидал, что может испытывать столь сильное влечение к женщине, что для него это
настоящее потрясение, и так далее, и тому подобное. К концу его речи я была в
ярости. Не только потому, что, его, похоже, вовсе не интересовали мои чувства,
но и потому, что он так ничего и не сказал мне про Альбину. Я решила спросить
сама.
— А как же твоя жена? — Я сверлила его взглядом.
— Моя жена? — Горчаков явно растерялся, и я
понимала, почему!
— Моя жена не может помешать нашим отношениям, — наконец
нашелся он.
— А вот и может, — не согласилась я. — Она
существует, и с этим нельзя не считаться.
— Не думаю, что тебе нужно из-за этого
переживать, — пробормотал Горчаков, приближаясь ко мне. — Говорю
тебе: эта проблема решаема.
Он обхватил меня за талию и притянул к себе. И тут я его
оттолкнула двумя руками. Он отпустил меня и пошатнулся. Размахнувшись, я
залепила ему пощечину, сопроводив ее весьма выразительным комментарием:
— Негодяй!
— Кто? Я? — Горчаков непроизвольно схватился за
щеку, глядя на меня большими растерянными глазами. — Не понял…
— Где же тебе понять? — Я схватила свою сумку и,
рванув дверь, бросилась вниз по ступенькам. — Можешь меня не
провожать! — крикнула я на бегу. — Кстати, я увольняюсь! Так что,
если не выйду на работу, можешь не беспокоиться!
— Марина! — закричал Горчаков сверху.
Но я была для него уже вне зоны досягаемости. Конечно, если
бы он сломя голову бросился меня догонять… Но он этого не сделал.
Кусая губы, я ехала по направлению к своему дому. Меня
раздирали противоречивые чувства. Может, я напрасно сорвалась? Ведь Горчаков —
мечта всей моей жизни. И я только что узнала, что он свободен да к тому же
неравнодушен ко мне. Чего же мне еще надо?
Другая часть моего сознания протестовала изо всех сил. Он не
говорил о любви, только о симпатии. И он не признался, что Альбина — его
сестра, а не жена! Он все еще не доверял мне. Иными словами, Горчаков собирался
начать наши отношения не лучшим образом — со лжи и недоверия. Меня это никак не
устраивало. «Лучше уж вообще ничего, чем такие отношения», — в который раз
подумала я.
Поглощенная душевными переживаниями, я совершенно позабыла о
той занозе, которая сидела в моем сердце и время от времени напоминала о себе
тревожным покалыванием. Я несколько раз пыталась понять, что же такое меня
беспокоит, но не могла сосредоточиться.
Между тем стемнело. Я ехала по городу, едва замечая его
вечернее очарование. Обычно я люблю глазеть по сторонам, меня привлекают
подсвеченные разноцветными огнями витрины, огромные электронные табло,
красочные рекламные щиты, почти игрушечные фасады отреставрированных зданий, но
сегодня все проскакивало мимо сознания.
Я старалась прогнать печальные мысли и переключиться на
более веселые. Старалась думать о том, что история с Шапкиным наконец
завершилась. Что я и девочки остались живы, а Вера даже нашла живого и
невредимого мужа. О том, что Липа, кажется, наконец поняла, что такое интерес к
мужчине. Но, завершив круг, мысли мои снова возвращались к Горчакову, и все
начиналось сызнова.
* * *
О том, что происходило с Горчаковым, он рассказал мне
гораздо позже, когда все страшное было уже позади.
Ошарашенный моей резкостью, он некоторое время сидел в
квартире, потирая щеку и размышляя, отчего я так взбеленилась. Ведь он и прежде
дарил мне знаки внимания, и я принимала их достаточно благосклонно.
Поразмыслив, Горчаков пришел к выводу, что во всем виновато мое взвинченное
состояние. Ведь нам с Липой пришлось рисковать головой, чтобы вывести Шапкина
из себя и заставить его помчаться туда, где он прятал улики. Он и помчался. Но
прежде здорово потрепал нам нервы.
Просидев некоторое время в одиночестве, Горчаков поехал
домой. Альбина позвонила ему из загородного дома, куда они с маленьким Женей
отправились сразу после возвращения, и Горчаков обещал присоединиться к ним на
следующий день. Альбина ни словом не обмолвилась о нашей встрече и о разговоре,
который между нами произошел.
Сначала Сергей — как он потом признался — хотел напиться.
Его тоже раздирали эмоции. С одной стороны, ничто, больше не угрожало его
бизнесу, с другой — мое непредсказуемое поведение вывело его из равновесия. Он
и сам не знал, что за чувства ко мне испытывает, и на душе у него было паршиво.
Он очень волновался за меня, когда мы с Липой отправились к
Шапкину. Но все-таки понимал, что со мной вряд ли случится что-нибудь
действительно плохое. Шапкин ведь не полный кретин, чтобы разряжать в нас
пистолет среди бела дня или гоняться за нами с ножом по участку. Так что
по-настоящему свои чувства опасностью Сергей тогда не проверил. Зато у него
появилась такая возможность чуть позже.
На улице совсем стемнело, когда на его письменном столе
зазвонил телефон. Он схватил трубку, надеясь, что звоню я — остыла и спешу
наладить отношения. Но это был незнакомый мужчина.
— Горчаков Сергей Алексеевич? — спросил голос,
явно не привыкший к отказам и возражениям.
Он казался слишком напористым, а потому неприятным.
— Да, я слушаю.
— Вас беспокоят из милиции. У вас работает Заботина
Марина Александровна?
Сердце Горчакова мгновенно провалилось вниз, а ладони стали
влажными.
— С ней что-то случилось?! — завопил он. —
Авария на дороге? Говорите же!
— Да нет, перестаньте кричать, — сказал
незнакомец. Горчаков мог поклясться, что при этих словах тот поморщился. —
С ней ничего не случилось. Я даже не знаю, где она. Звоню как раз, чтобы
узнать.
— В каком смысле? — не понял Сергей. — И
почему вы ищете ее у меня дома? Кто вы, собственно, такой?
