— Дантист кузины Эдит, — начала матушка, подавая мне чашку, — считает, что Гитлер вот-вот оккупирует Австрию.
— В самом деле? — Я отпил чаю, откинулся на спинку стула и вдруг понял, что ко мне вернулось хорошее настроение. — Как же, как же, специфика профессии открывает доступ к информации, недоступной простым смертным. Хотя, к своему стыду, должен сказать, я совершенно не понимаю, как…
И тут меня понесло. Матушка налила чаю себе и Ричарду. Устроившись поудобней и обменявшись выразительными взглядами, они передавали друг другу молоко и сахар, напоминая посетителей ресторана, услышавших, что оркестр заиграл знакомую мелодию.
Минут десять я приводил — и тут же разбивал в пух и прах — все доводы, которые мог бы привести этот дантист, в том числе и те, которые ему бы и в голову никогда не пришли… Я сыпал своими излюбленными словечками: гауляйтер, солидарность, демарш, диалектика, гляйхшалтунг,
[5] инфильтрация, аншлюс,
[6] реализм, транш, кадровый состав. Закурив очередную сигарету и переведя дух, я стал пространно излагать историю национал-социализма со времен мюнхенского путча.
И тут зазвонил телефон.
— Вот всегда так, — вздохнул Ричард. — Эта дурацкая штуковина вечно трезвонит на самом интересном месте. Не подходи. Надоест звонить, сами отвяжутся.
Я вскочил, едва не опрокинув стул, и помчался в коридор, хватая на ходу трубку.
— Алло, — выдохнул я.
Молчание. Но я отчетливо слышал чье-то присутствие на том конце провода — отдаленные голоса, судя по всему, яростно о чем-то спорящие, звуки музыки, доносившейся из радиоприемника.
— Алло?
Голоса стали чуть тише.
— Алло? — нетерпеливо завопил я.
Похоже, меня услышали. Разговоры прекратились, музыка смолкла, будто кто-то прикрыл трубку ладонью.
— Черт бы вас побрал!
Неожиданно невидимый некто убрал руку с трубки, и я услышал недовольный мужской голос с сильным акцентом:
— Слов нет, какой бред! Полный бред!
— Алло, — безнадежно взывал я в пустоту. — Алло! Слушаю вас! Говорите же! Алло!
— Подождите, — отрывисто ответил голос с акцентом, словно увещевал капризного ребенка.
— Я не собираюсь ничего ждать! — я заорал и сам расхохотался от того, насколько по-детски это прозвучало.
Рука снова отодвинулась от микрофона, и мне в ухо ворвались уже знакомые голоса и музыка. Казалось, кто-то невидимый прибавил звук.
— Алло! Алло! Алло! — нетерпеливой скороговоркой произнес таинственный иностранец.
— Слушаю вас.
— Алло? Говорит доктор Бергманн.
— Доброе утро, господин Бергманн.
— Что? Доброе утро. Алло? Алло! Я бы хотел переговорить с господином Ишервудом, прямо сейчас, если можно.
— Я слушаю вас.
— Мистер Кристофер Ишервуд… — Бергманн старательно, по слогам выговорил мое имя — судя по всему, прочитав его по бумажке.
— Да, это я.
— Ja, ja… — Бергманн явно терял терпение. — Я хочу говорить с господином Ишервудом лично. Будьте любезны, пригласите его к аппарату.
— Кристофер Ишервуд — это я, — сообщил я по-немецки. — И именно со мной вы говорите все это время.
— Так это вы Ишервуд! Прекрасно! Что же вы сразу не сказали? И вы говорите по-немецки? Великолепно! Endlich ein vernünftiger Mensch!
[7] Вы не представляете, как я рад вас слышать! Скажите, друг мой, вы можете сейчас ко мне приехать?
Я насторожился.
— Вы имеете в виду сегодня?
— Я имею в виду прямо сейчас, не откладывая, как можно более немедленно.
— У меня все утро расписано буквально по минутам, — неуверенно начал я. Но Бергманн прервал меня вздохом, больше напоминающим долгий, протяжный стон:
— Бред! Кошмар! Я так не могу.
— Может быть, мне удастся выкроить время днем…
Мои слова не возымели никакого действия.
— Все пропало, — забормотал Бергманн. — Один, совершенно один в этом чертовом городе. Никто не понимает ни слова. Кошмар! Все пропало!
— Может быть, вы приедете ко мне?
— Нет, нет. Все пропало. Не берите в голову. Это слишком сложно. Scheußlich!
[8]
Повисла напряженная пауза. Прикусив губу, я с тоской подумал про одиннадцатую главу. Понял, что еще секунда — и я сдамся. Черт бы побрал этого господина!
Кончилось тем, что я недовольно буркнул:
— Где вы сейчас находитесь?
Он к кому-то обратился, потом яростно прорычал:
— Где я нахожусь? — Ответа я не расслышал. Бергманн бушевал. — Ни слова не понимаю. Скажите ему сами.
В трубке зазвучал новый голос на милом уху кокни:
— Здравствуйте. Мы в отеле «Коуэн», на Бишопгейт. Прямо напротив вокзала. Вы нас сразу увидите.
— Спасибо, я сейчас выхожу. До сви… — но тут поспешно прозвучало:
— Минутку, минутку… — Послышалась непродолжительная, но яростная возня, наконец Бергманну удалось завладеть трубкой, в которую он тут же тяжело задышал:
— Скажите, друг мой, когда вас ждать?
— Где-то через час.
— Час? Это слишком долго. Как вы поедете?
— На метро.
— А не лучше ли взять такси?
— Не лучше, — сурово отрезал я, мысленно прикинув, во сколько может обойтись поездка от Кенсингтона до Ливерпуль-стрит. — Совсем не лучше.
— Почему же?
— Это займет столько же времени, сколько и на метро. Ужасные пробки, знаете ли.
— Ах, пробки… Какой ужас! — Горестное пыхтение было похоже на стон умирающего кита.
— Да не переживайте вы так, — чувствуя себя гораздо увереннее после того, как настоял на поездке на метро, попытался я подбодрить его. — Я мигом.
