Матхур и его жена Джагадамба собрались в паломничество по святым местам северо-западной Индии и убедили Рамакришну присоединиться к ним. Сарадананда называет две причины, которые могли побудить Рамакришну дать согласие. На уровне повседневного сознания, даже аватаре, необходимо странствовать, чтобы лучше постичь народ, знать, какие идеи владеют умами. На более высоком духовном уровне существует другая причина, по которой великие души должны совершать паломничества – они посещают святые места не для того, чтобы причаститься их святостью, а чтобы наделить их собственной. Эти паломники как бы подзаряжают каждый посещаемый храм своей духовной энергией.
Паломничество Матхура было обставлено царской роскошью и стоило очень больших денег. Поехало человек сто двадцать пять – Матхур с Джагадамбой, Рамакришна и Хридай, родственники и друзья Матхура и множество прислуги мужского и женского пола. Железная дорога разрешила им забронировать один вагон второго класса и два вагона третьего класса, которые по их желанию могли быть отцеплены от состава в любой точке, где паломникам хотелось сделать остановку. Путешествие началось с железнодорожной станции Хаура 27 января 1867 года.
Первая остановка была сделана для посещения храма Шивы в Деогхаре и для осмотра его окрестностей. При виде нищей жизни крестьян Рамакришну просто захлестнуло сострадание к их участи. Он обратился к Матхуру:
– Мать поручила тебе управлять ее владениями. Раздай же этим людям по куску ткани, дай им хоть разок досыта поесть и смазать волосы маслом.
В сухом и жарком климате Индии волосы необходимо увлажнять маслом, чтоб уберечь их от пересыхания, и не делают это только люди, впавшие в крайнюю нищету.
Сначала Матхур заколебался.
– Отец, – возразил он, – мы тратим большие деньги на это паломничество. Здесь живет много народу. Если я раздам им все то, о чем ты говоришь, нам может не хватить на собственные расходы. Скажи, как мне быть.
Рамакришна, однако, отказался даже разговаривать о проблемах Матхура. Он плакал, видя, как живут крестьяне.
– Скупердяй! – выкрикнул он. – Я не еду ни в какой Бенарес! Останусь здесь, с людьми, о которых некому позаботиться. Я не оставлю их.
Матхур сдался. Он распорядился, чтобы из Калькутты была доставлена ткань на одежду крестьянам, и сделал для них все, что требовал Рамакришна. После этого паломники продолжили путь на Бенарес. Не без приключений – на маленьком полустанке недалеко от Моголсараи Рамакришна и Хридай отстали от поезда. Матхур телеграфировал со следующей станции, чтобы их отправили первым же поездом, но еще до получения телеграммы их увидел инспектор путей сообщения и посадил в свой персональный вагон.
Когда Рамакришна приближался к Бенаресу, пересекая в лодке Гангу, ему было видение города из золота, то есть он увидел тонкую форму города, который любовь и поклонение бесчисленных паломников, перебывавших в Бенаресе за столетия, сделали золотым. Так сильно было у Рамакришны ощущение святости всего, что связано с Бенаресом, что он даже не решился облегчиться в его пределах. Тем не менее кончилось все разочарованием.
– Я ожидал, – сказал он потом, – что весь Бенарес погружен в самадхи, что люди там день и ночь сосредоточены на Шиве, а во Вриндаване все восторженно безумствуют в обществе Кришны. Но, побывав в этих местах, я обнаружил, что все это не так.
В Бенаресе Матхур снял два соседних дома около Кедар-гхата и устроился с большой помпой. Куда бы он ни шел, слуга держал над его головой серебряный зонт. Рамакришне был предоставлен паланкин. Матхур ритуально раздавал угощение пандитам и преподносил им щедрые дары. Те завидовали друг другу и склочничали. Матхур вел и светские беседы с богатыми землевладельцами – людьми его круга. Все это угнетало Рамакришну, и он рвался обратно в Дакшинешвар.
Но не все в Бенаресе было сплошным разочарованием. Он посетил Трайлангу Свами, прославленного своей святостью, и нашел в нем то, что ожидал. Рамакришна сказал:
– Я увидел, что сам Повелитель вселенной использовал тело Свами для проявления своего присутствия. Такой человек освещает весь Бенарес своим сиянием. Свами пребывал в возвышенном состоянии познания. Он утратил ощущение телесности. В Бенаресе очень жарко, и песок накаляется так, что на него невозможно ступить, но святой лежал на горячем песке, не испытывая неудобства. Я сварил для Свами рису и накормил его. Поговорить со мной он не мог, потому что соблюдал обет молчания. Я знаками спросил его, один ли Ишвара или множествен. Он знаками же ответил мне, что в состоянии самадхи человек знает лишь единственность Ишвары, пока же сохраняется представление о «я» и «ты» – Ишвара воспринимается во множественности форм. Я сказал Хридаю: «Ты видел истинно постигшего Брахман».
Однажды во время пребывания в Бенаресе Матхур повез Рамакришну на лодке по святым местам. Лодка плыла мимо гхата сожжения около Маникарника, в воздухе стоял густой дым, потому что одновременно кремировалось много мертвых тел. При виде этой сцены на лице Рамакришны появилась экстатическая улыбка, волоски на теле встопорщились. Он вышел из-под навеса на нос лодки и погрузился в самадхи. Лодочники ринулись к нему, боясь, что он свалится в воду. Но на сей раз Рамакришна не упал – он стоял, выпрямившись во весь рост, и по его лицу блуждала удивительная улыбка. Хридай и Матхур стали рядом с ним наготове, но не дотрагиваясь до него. Лодочники замерли, изумленно глядя на это зрелище.
Когда к Рамакришне возвратилось внешнее сознание, он рассказал, что увидел высокую фигуру в белом, со всклоченными волосами, обходившую погребальные костры, бережно вынимавшую души из сброшенных тел и шептавшую каждой имя Брахмана, которое освобождает душу. А по другую сторону погребального костра Мать Кали развязывала узлы кармы, отпуская душу на волю. Присутствовавшие пандиты подтвердили видение Рамакришны священными текстами. Ибо сказано, что душа, оставляющая тело в Бенаресе, милостью Шивы сразу освобождается от колеса рождений и смертей.
После недельного пребывания в Бенаресе паломники перебрались в Аллахабад, где все совершили омовение в месте слияния Ганги и Джамны, считающемся особенно святым. Оттуда паломники направились во Вриндаван, где прошли детские годы Кришны. Во Вриндаване Рамакришна почти не выходил из экстатического состояния. Пастушки, гнавшие скот с пастбищ, стада, переходящие на закате реку вброд, луга, холмы, павлины и лани – здесь все обращало его мысли к Кришне.
– Где же Кришна? – взывал он. – Где Кришна? Почему я его не вижу? Здесь на всем благословение его присутствия, но где он сам?
Но во Вриндаване Рамакришна повстречался с Ганга Матой, женщиной лет шестидесяти, пылко почитавшей Кришну и Радху. Ганга Мата почти всю жизнь прожила в деревне Баршана, на родине Радхи, и многие считали ее перевоплощением одной из подружек Радхи. Увидев Рамакришну, Ганга Мата признала в нем воплощение самой Радхи. Почти сразу Рамакришна и Ганга Мата повели себя, как близкие подружки, – Рамакришна был готов поселиться вместе с Ганга Матой в ее хижине, несмотря на протесты Хридая. Ни Хридай, ни Матхур не могли разубедить Рамакришну, он все не хотел уезжать, и казалось, что действительно вознамерился остаться. Но внезапно он вспомнил о Чандре, одиноко живущей в музыкальной башне Дакшинешвара, и понял, что обязан возвратиться к матери.
