Ну что делать девушке после подобного заявления? Я краснею. Я чуть ли не ощущаю, как щеки становятся пунцовыми. Не думаю, что такие слова пришлись бы по вкусу моей мамочке, но я и не являюсь моей мамочкой. Если бы только можно было прямо сейчас сбежать отсюда и отправиться прямиком в постель. Да! Именно В ПОСТЕЛЬ!
— С волосами у меня все в порядке. — Я беру в руку прядь и как следует дергаю. — Видишь? Сильны и здоровы до самых корней.
Киаран наклоняется поближе и нежно касается моей щеки.
— Я скучал, — говорит он одними губами.
— Я тоже. — И мы смеемся.
— Ну, и как дела? Пригодились мои наводки?
Я качаю головой и рассказываю ему о Кэндис. Да, я помню, что она просила ничего не говорить Киарану, но мы с ним так близки. У меня нет от него тайн… Я отпиваю глоточек кофе.
— Слышал о сделке Норико? Он медленно кивает. — Удивлен?
Киаран медлит, откидывает сглаз непокорную прядку.
— Немного… Но, Трикси… — Его голос переменился. Теперь в нем нет ни следа веселья.
— Но — что?
Что происходит? Почему он так пристально уставился в свою чашку? Ну посмотри же на меня! В чем дело?
— Ты не знаешь самого страшного… — У меня екает сердце. Почему он так себя ведет?.. — Это ведь я сказал департаменту кредитов о докторе Норико.
— Что? — Я слышу свой голос, будто со стороны. Очень резкий. Я не могу понять, что это такое Киаран говорит. Он испортил мне сделку? — Но почему?
— Ты просила меня навести справки среди инвесторов, так? (Я не отвечаю, а просто буравлю его холодным взглядом.) Я подкинул им твою идею по поводу облигаций. Им это пришлось по вкусу, но, к сожалению, они не могли ничего купить. Они уже купили столько облигаций Норико, сколько им было позволено. Так мы выяснили, что компания делала огромные займы. Я обратился к другим инвесторам — то же самое. Я ничего не мог понять. Так что я стал понемногу расспрашивать клиентов ив конце концов кое-что выяснил. Компании уже ссудили ему неимоверную сумму. Миллиарды… Норико будет просто не в состоянии выплатить эти долги в сроки. Мне пришлось рассказать обо всем департаменту кредитов, и уж они составили полную картину.
Я молчу. Беру свою чашку и допиваю кофе одним глотком. А потом ложечкой подбираю осевшие на дне остатки сливок. Я тяну время, и Киаран не может этого не понять. Он беспокойно ерзает на стуле.
— И когда же ты, мистер Шерлок Холмс, все это узнал?
Теперь он тянет время. Но я не желаю ждать.
— Так когда?
— Ну, я начал выяснять… — Пауза. Он переводит дыхание. Прикидывается, будто вспоминает, ублюдок. — На той неделе, — выдавливает он. — Во вторник.
Вот так. И все. И нет пути назад. Я вынимаю ложечку изо рта и тычу в него. — А когда же закончил?
Снова пауза. Ловушка захлопнулась, говори уж.
— В четверг.
— Накануне нашего свидания?
— Да.
— За день до того, как уложил меня в постель?!
Люди за соседними столиками начинают оглядываться. Не вполне понимая, что происходит, они безошибочно чувствуют: здесь вот-вот прольется кровь. Куда там Майку Тайсону…
— Да. — Он сидит, не осмеливаясь поднять глаза, и ковыряет ложечкой в пустой чашке. Как нашкодивший школьник, которого учитель застукал на месте преступления.
— Через день после того, как прислал мне цветы? А цветами, значит, решил подсластить пилюлю?
— Нет! Я… я увлекся тобой. Я не знал, что так получится.
— Но ты же знал, что сделка не состоится?
— Я лишь предполагал, что могут быть некоторые трудности… — Он смотрит уже не в чашку, а в пол.
— Ты знал, что сделка не состоится, — повторяю я.
— Да, — едва слышно отзывается Киаран.
— Однако ты по-прежнему полагал, что имеешь право назначить мне свидание? Пригласить в ресторан…
— Но это же совсем разные вещи. Работа — и личные отношения. С тех пор как мы познакомились, я думал только о тебе…
Чудные слова. Произнеси он их двадцать четыре часа назад, я была бы на седьмом небе от счастья.
— …И переспать со мной.
— Я не знал, что так получится. А когда я запустил эту адскую машинку — расследование дел компании Норико, я уже не мог ее остановить.
— Так что решил ловить момент? Затащить меня в койку, пока правда не выплыла наружу… — Я поднимаюсь на ноги, достаю кошелек и вынимаю три фунтовые монеты. Кладу их на стол, надеваю пальто.
— Ты подонок, — говорю я Киарану. — Ты ничуть не лучше Сэма, но, в отличие от него, ты об этом даже не знаешь.
А потом я неторопливо выхожу из кофейни и возвращаюсь в банк. Бладхаунд глядит на меня и даже открывает рот, желая что-то сказать, но вовремя успевает передумать. Остаток дня проходит в молчании. Я жму на кнопочки и пялюсь в экран, но меня это не занимает. Бладхаунд передает мне три записки, поскольку звонили Джулия и Лили. Я озадачена. Почему же их три, если звонков всего два? Он смеется и говорит, что это не иначе как специальное предложение — три-вместо-двух. Я улыбаюсь, а потом сминаю бумажки и отправляю их в корзину. Я ни с кем не хочу общаться. Я ни в ком не нуждаюсь. Не желаю, чтобы кто-нибудь наблюдал, как моя жизнь снова рассыпается на куски… Я должна задать только один вопрос.
— Ты знал об этом? — Я поворачиваюсь к Бладхаунду.
Он очень мрачен, и я вдруг понимаю, что он ждал этого вопроса. Все поглядывал на часы с тех самых пор, как я вернулась из кофейни.
— Узнал сегодня утром… после летучки. Киаран мне все объяснил. — Мне кажется, или в его голосе сквозит ярость?
— И что ты ему сказал?
— Ну, я наградил его всеми эпитетами, которые в свое время выдал Сэму. И кое-какими новыми, которые узнал от тебя. И от Джулии.
Пятница, 27 октября
(до «Дня X» 18 дней — вернее, 10 дней, ибо чертов Джим изменил правила)
Брайан, агент по найму, откидывается на спинку кресла и утыкается взглядом в ноутбук. Вчера вечером после долгих и мучительных раздумий, трезво оценив свои шансы заключить сделку века за семь дней, я позвонила ему домой, ион согласился экстренно встретиться со мной сегодня за завтраком. Так что попытаемся подложить соломки.
Однако встреча обернулась полным провалом. Я-то думала, что столь солидная фирма по найму будет мне рада и потому можно рассчитывать по крайней мере на завтрак, а не просто на чашку растворимого кофе. Причем даже не в ресторане: Брайан привел меня в полутемный офис с голыми стенами, без единой, пусть самой скромненькой картинки. На маленьком столике в углу помещается телефон — и ничего для оживления интерьера. Он звонит секретарше и говорит, что если важный мистер такой-то явится раньше срока, его следует проводить в комнату Моне.
