Они — Харальдссон, Ванья и Торкель — пересекли улицу чуть впереди Урсулы с Себастианом. В лучах дневного солнца район вилл казался тихим и спокойным. Где-то вдали слышался звук электрической газонокосилки. Себастиан не слишком разбирался в садоводстве, но разве траву начинают стричь раньше апреля? Вероятно, какой-то энтузиаст.
Группа приблизилась к дороге, ведущей к дому Страндов. Когда они забирали Беатрис из школы, та сказала, что к приходу Юхана Ульф обычно бывает дома. У него в фирме сообщили, что он уже ушел совсем. Похоже, сходится. Возле гаража красовалась машина «рено меган».
Ванья подошла к машине и присела на корточки возле заднего колеса.
— «Пирелли».
Урсула быстро подошла к Ванье и тоже присела. Достала фотоаппарат и сфотографировала шину.
— П7. Сходится.
Урсула вынула маленький ножичек и принялась соскабливать глину и грязь, забившиеся в протектор шины. Ванья выпрямилась, обошла Урсулу и встала сзади машины. Подергала багажник. Не заперто. Она бросила вопросительный взгляд на Торкеля, тот утвердительно кивнул. Ванья открыла крышку. Торкель подошел, и они вместе осмотрели практически пустой багажник. Стенки черные, и определить, имеются ли на них пятна крови, без специального оборудования невозможно. На дне пластиковый коврик.
Новый пластиковый коврик.
Торкель наклонился и приподнял его. Под ковриком оказались две закрытые крышками камеры. Вероятно, там находятся запаска, треугольник — знак аварийной остановки, предохранители и прочие неинтересные предметы. Зато сами крышки показались ему далеко не безынтересными. Они были обиты ковролином. Ковролином серого цвета. Таковым он, во всяком случае, остался по краям, а в центре находилось большое темно-красное пятно. Ванья с Торкелем достаточно много раз видели засохшую кровь, чтобы сразу определить, что именно у них перед глазами. Даже если бы они усомнились, догадку подтвердил бы запах. Они захлопнули багажник.
Себастиан увидел, как помрачнели коллеги, и понял, что они что-то обнаружили.
Нечто решающее.
Наконец-то они попали в точку. Себастиан быстро обернулся к дому. Ему показалось, что уголком глаза он заметил какое-то движение в окне второго этажа. Он присмотрелся. Ничего. Все спокойно.
— Себастиан…
Торкель подзывал всех к себе. Себастиан в последний раз взглянул на окно второго этажа и переключил внимание на Торкеля.
* * *
Человек, который не был убийцей, видел, как они подошли к гаражу и остановились. Возле машины. Он знал это, все время знал — его ахиллесовой пятой является машина.
На следующий день после роковой пятницы он подумал было поехать сдать ее в утиль, но воздержался. Как бы он смог это объяснить? Зачем утилизировать абсолютно пригодный к использованию автомобиль? Это могло вызвать подозрения. Он предпочел сделать то, что было в его силах. Помыл и почистил машину, купил новый коврик для багажника и выставил ее на продажу. Два человека уже приходили ее смотреть, но купить никто из них так и не решился. Он заказал новые крышки для двух отделений в нижней части багажника. Их обещали доставить на следующей неделе.
Слишком поздно.
Полиция уже здесь.
Возле машины. Две женщины сидели на корточках у заднего колеса. Неужели он где-то наследил? Вероятно. Человек, который не был убийцей, выругался про себя. Ведь тут он мог принять меры. Новые шины. Ничего странного. А теперь?
Слишком поздно.
Оставалось только одно: выйти и сознаться. Принять наказание. Может, они его и поймут. Поймут, но не простят.
Никогда.
Никто его не простит. Прощение предполагает не только признание, но и раскаяние, а его он по-прежнему не испытывал.
Он делал то, что должен был.
Пока мог.
Но теперь все кончено.
* * *
— Многое указывает на то, что на этот раз мы попали в точку.
Торкель собрал всех и теперь тихо, почти шепотом, проводил инструктаж:
— Мы знаем, что он имеет доступ к оружию, так что проявляйте максимальную осторожность. Держитесь ближе к стенам. Ванья, возьми заднюю сторону.
Все согласно кивнули. Ванья, слегка пригнувшись, удалилась за дом, доставая по пути пистолет.
— Урсула, обойди дом и стой сбоку на случай, если он воспользуется окном и попытается бежать через соседний участок. Себастиан, ты держись на заднем плане.
Себастиан с легким сердцем подчинился. Эта часть полицейской работы его ничуть не интересовала. Он знал, что остальные ждали этого с того момента, как услышали об исчезновении шестнадцатилетнего парня по имени Рогер Эрикссон, а ему само задержание преступника ничего не давало.
Для него действительно всем являлся путь к цели, сама же цель — ничем.
— А мы с тобой пойдем звонить в дверь. Я хочу, чтобы ты держал оружие наготове, но стоял сбоку, опустив пистолет. Нам нельзя его спугнуть. Понятно? — обратился Торкель к Харальдссону.
Тот кивнул. Адреналин забурлил. Это уже всерьез, по-настоящему. Он сможет участвовать в том, о чем когда-то мечтал и на что потом даже не смел надеяться. Он будет ловить убийцу Рогера Эрикссона. Пусть не один, но все-таки.
Он здесь, он участвует. У Харальдссона зашумело в ушах, когда он, вытащив свой «вальтер», стал вместе с Торкелем приближаться к входной двери дома.
Пройдя всего несколько шагов, они увидели, что ручка двери медленно опускается вниз. Торкель молниеносно выхватил пистолет и направил его на дверь. Харальдссон, поспешно взглянув на Торкеля, понял, что приказ держать оружие опущенным больше не действует, и тоже поднял пистолет. Дверь медленно открылась.
— Я выхожу, — донесся из дома мужской голос.
— Медленно! Руки держать на виду!
Торкель остановился в четырех-пяти метрах от входной двери. Харальдссон тоже. Они увидели, как из образовавшейся между дверью и дверным косяком щели показалась нога в ботинке и как эта нога открыла дверь пошире. Ульф Странд вышел, держа руки на уровне головы.
— Подозреваю, что вы ищете меня.
— Не двигайтесь!
Ульф подчинился. Он спокойно смотрел на приближавшихся вооруженных полицейских. Урсула с Ваньей вернулись к главному фасаду дома. Они тоже держали в руках пистолеты.
— Развернитесь!
Ульф развернулся и спокойно устремил взгляд в захламленную прихожую. Торкель знаком показал Харальдссону оставаться на месте, а сам приблизился к Ульфу.
— На колени!
Ульф сделал что было велено. Грубый камень крыльца сразу врезался в колени. Торкель шагнул к нему, положил одну руку Ульфу на шею, а другой принялся быстро его обыскивать.
— Это я. Его убил я.
Закончив обыск, Торкель поднял Ульфа Старка на ноги. Остальные полицейские зачехлили оружие.
