— Здравствуйте, что вам угодно?
Билли улыбнулся ей:
— Вы работали в прошлую пятницу?
— Что вы имеете в виду?
— Мы из полиции.
Билли и Ванья предъявили свои удостоверения. Женщина кивнула со слегка извиняющимся видом. Ванья достала фотографию Рогера и положила под лампу перед женщиной, чтобы той было хорошо видно.
— Вы его знаете?
— Да, из газеты. — Женщина опустила руку на открытую страницу. — О нем ведь пишут ежедневно.
— Но по мотелю вы его не знаете?
— Нет, а должна?
— Мы думаем, что он, возможно, был здесь в прошлую пятницу. Около десяти.
Женщина за стойкой покачала головой:
— Мы ведь встречаемся не со всеми постояльцами, в основном с теми, кто расплачивается. Он мог находиться в одном из номеров вместе с кем-нибудь.
— Он был в одном из номеров?
— Мне это неизвестно. Я говорю только, что мог находиться.
— Нам бы надо немного узнать о тех, кто останавливался в мотеле в тот вечер.
Женщина сперва посмотрела на них скептически, но потом сделала два шага к слишком старому компьютеру. Минимум восемь лет, отметил Билли. Скорее, больше. Археологическая находка. Женщина застучала по пожелтевшим клавишам.
— С пятницы по субботу мы предоставили в общей сложности девять номеров.
— В половине десятого были заняты все девять номеров?
— Вы имеете в виду вечер?
Билли кивнул. Женщина продолжила проверять по компьютеру. Вскоре она нашла то, что искала.
— Нет, к тому времени было занято только семь.
— Нам нужны все имеющиеся у вас сведения об этих постояльцах.
Женщина озабоченно наморщила лоб:
— У меня такое впечатление, что для этого вам требуется какое-то разрешение, не так ли? Некий документ?
Ванья склонилась к ней:
— Я так не думаю.
Однако женщина уже приняла решение. Не потому, что хорошо разбиралась в новом варианте закона о предотвращении незаконной разведывательной деятельности и тому подобном, но она видела по телевизору, что полицейским на все требуются специальные разрешения. Она не обязана выдавать своих клиентов только потому, что ее об этом попросили. Надо стоять на своем.
— Нет, вы должны иметь разрешение.
Ванья мрачно посмотрела на нее, потом на Билли.
— Ладно, мы вернемся с разрешением.
Женщина удовлетворенно кивнула. Она защитила частную жизнь постояльцев и таким образом — свободу слова вообще. Однако женщина-полицейский продолжила:
— Раз уж нам придется возвращаться, мы прихватим с собой ревизора. А возможно, еще кого-нибудь из Комитета по здравоохранению. Вы ведь отвечаете и за ресторан тоже?
Женщина за стойкой посмотрела на Ванью с некоторым недоверием. Ведь не могут же они так поступить? — Не стоит забывать о пожарной безопасности. Я вижу, что тут надо проверить кое-какие запасные выходы. Вы ведь так печетесь о постояльцах мотеля, — кивая и озираясь по сторонам, добавил мужчина-полицейский.
Они направились к двери. Женщина за стойкой колебалась.
— Подождите. Я не хочу причинять вам неудобств. Я могу сделать вам копию прямо сейчас.
Она глупо улыбнулась полицейским. Ее взгляд упал на раскрытую газету. Внезапно она узнала его со странным чувством волнения и триумфа. Появился шанс заработать плюс. Возможно, ей удастся заставить их забыть о Комитете по здравоохранению. Она обратилась к направившейся к ней женщине-полицейскому:
— Он был здесь в прошлую пятницу.
Та подошла поближе с явным любопытством во взгляде:
— Что вы сказали?
— Я говорю, — она показала на раскрытую газету, — он был здесь в прошлую пятницу.
Увидев фотографию, на которую указывала женщина за стойкой, Ванья вздрогнула.
~ ~ ~
В конференц-зале возникло напряжение, которого не хватало раньше. Вопросов было много, в деле появилось несколько разных линий, и они внезапно оказались перед выбором, на что направить усилия в первую очередь. Последним стало то, что администратор мотеля уверенно утверждала, что видела директора Пальмлёвской гимназии Рагнара Грота у себя в мотеле вечером в ту самую пятницу. К тому же не в первый раз. Он появлялся у них с завидной регулярностью, всегда платил наличными и называл себя каким-то Робертом. В ту пятницу она видела, как он проходил по направлению к номерам левой стороны, но сам он номер не оформлял. Она всегда предполагала, что он встречается тут с любовницей. Ведь имеются люди, использующие мотель для такого, о чем реклама, возможно, и умалчивает, но факт остается фактом. Себастиан внутренне порадовался, ситуация нравилась ему все больше и больше — вполне могло оказаться, что педантичный директор Грот по уши погряз в дерьме. Торкель посмотрел на Ванью с Билли и с гордостью кивнул им:
— Отличная работа. Стало быть, первым делом надо сосредоточить усилия на директоре. На мой взгляд, велика вероятность того, что в вечер убийства они с Рогером находились в одном и том же месте.
Билли достал фотографию Рагнара Грота и вручил ее Торкелю.
— Повесь ее там. Я еще не успел поискать на него материал в интернете, но интересно, что и Рогер, и Петер Вестин имеют привязку к директору. У Вестина был с гимназией договор, и Рогер к нему ходил.
Торкель прикрепил фотографию директора и провел фломастером стрелочки к Рогеру и Вестину.
— Не посетить ли нам снова нашего директора? С некоторыми новыми вопросиками, — обратился Торкель к остальным.
Возникла пауза.
— Думаю, нам следует действовать более осторожно, лучше бы собрать перед встречей с ним побольше информации, — нарушил молчание Себастиан. — До сих пор он на редкость талантливо скрывал важные сведения. Поэтому чем более подготовленными мы придем на встречу, тем труднее ему будет увиливать.
Ванья согласно кивнула Себастиану. Она сама пришла к тому же заключению.
— К тому же мы по-прежнему слишком мало знаем о Петере Вестине. Нам даже не известно, его ли труп нашли в спальне и как начался пожар, — подхватила Ванья. — Урсула еще находится на Рутевеген и пообещала как можно скорее добыть предварительный отчет.
— А взлом кабинета что-нибудь дал? — вставил Торкель, взглянув на нее.
— Нет. Никаких технических доказательств и полное отсутствие ежедневника. Так что тут мы никуда не продвинулись. Коллега Вестина рассказал, что тот не принадлежал к числу любителей обстоятельных записей. Возможно, набрасывал отдельные слова, чтоб не забыть, но записывал их в этом случае именно в пропавшем ежедневнике.
— Удача нам, прямо скажем, не сопутствует, — вздохнул Билли.
