— Как вы сказали? Bruno?..
— Brno CZ. Ружье. Превосходное оружие. А у вас какое? Sig Sauer p225? Glock 17?
Ванья посмотрела на Уббе. Ему, несомненно, нравилось завершать каждый ответ собственным вопросом. На этот раз она вполне могла ответить.
— Sig Sauer. Рагнар имеет доступ только к этому оружию 22-го калибра?
— Не знаю. Что вы имеете в виду? Парня что, застрелили?
Себастиан двинулся по длинному коридору и вскоре добрался до помещения для собраний с кофеваркой и большим обшарпанным холодильником. Здесь возвышались два больших застекленных шкафа с кубками и медалями. Перед шкафами стояло несколько простых стульев и прожженных сигаретами столов, оставшихся с тех времен, когда человеку с ружьем, чтобы покурить, не приходилось выходить на улицу. Себастиан зашел в комнату. За одним из столов одиноко сидела девочка лет тринадцати с банкой колы и булочкой с корицей. Она посмотрела на Себастиана исподлобья. Тот коротко кивнул ей и подошел к шкафу с золотыми кубками. Себастиана всегда восхищало то, что победителей во всех видах спорта непременно награждали золотыми кубками невероятных размеров. Можно было подумать, что спортсмены обладают чрезвычайно заниженной самооценкой и в глубине души сознают полную бессмысленность того, чем занимаются. Стремление отрицать эту правду и показать всему миру, насколько все же важно их занятие, выливалось в постоянное совершенствование кубков. В отношении как размеров, так и блеска.
На стенах висели фотографии отдельных стрелков и групповые снимки. Кое-где виднелись вставленные в рамочки газетные статьи. Классическое клубное помещение, только и всего. Себастиан стал небрежно просматривать снимки на стенах. На большинстве из них гордые мужчины с оружием в руках стояли, широко расставив ноги, и улыбались в камеру. Что-то в этих улыбках показалось Себастиану нелепо-искусственным. Неужели действительно так приятно держать эти ружья и такой кубок? Он спиной почувствовал взгляд девочки и обернулся к ней. Она по-прежнему смотрела на него исподлобья. Затем произнесла первые слова:
— Что вы делаете?
— Работаю.
— Над чем же?
Себастиан бегло взглянул на нее.
— Я полицейский психолог. А что делаешь ты?
— У меня скоро тренировка.
— Разве можно тренироваться в таком юном возрасте?
Девочка засмеялась:
— Друг в друга мы не стреляем.
— Пока… Это весело?
Девочка пожала плечами:
— Веселее, чем гоняться за дурацким мячом. А быть полицейским психологом весело?
— Не очень. Я бы лучше стрелял, как ты.
Девочка посмотрела на него молча, а потом опять переключилась на булочку. Разговор был явно окончен. Себастиан вновь обратился к стене. Его взгляд остановился на фотографии шести веселых мужчин, стоявших вокруг одного из громадных кубков. Маленькая золотая плакетка над рамкой описывала данное мгновение как «БРОНЗА НА ПЕРВЕНСТВЕ ШВЕЦИИ — 1999». Себастиан присмотрелся к снимку повнимательнее. Прежде всего — к одному из шести мужчин. Тот стоял с левого края и казался особенно довольным. Широкая улыбка. Много зубов. Себастиан решительно снял фотографию со стены и вышел из комнаты.
* * *
Прежде чем Урсула покинула Рутевеген, они с Сундстедтом еще отчетливее убедились в том, что пожар в доме Петера Вестина возник не случайно. Было твердо установлено, что начался он со спальни. На стене за кроватью и на полу возле нее имелись явные признаки чрезвычайно быстрого развития пожара. Разгоревшееся пламя жадно устремилось к потолку и получило кислородную подпитку, когда от жары распахнулись окна спальни. Вокруг кровати не нашлось ничего, что могло бы объяснить столь быстрое распространение огня. Исследовав место повнимательнее, они обнаружили явные следы катализатора. Следовательно, поджог с целью убийства. Истинная причина смерти Вестина пока оставалась неизвестной, но Сундстедту удалось вытащить тело из-под груды обломков. На это потребовалось несколько часов, поскольку сперва пришлось укрепить снизу пол. Урсула проследила за тем, чтобы тело аккуратно упаковали для транспортировки, и решила сопровождать его до судебно-медицинской лаборатории, чтобы лично присутствовать при вскрытии. Сундстедт пообещал предоставить ей отчет как можно быстрее.
Судебные медики не слишком обрадовались ее присутствию, но Урсула не придала этому значения. Она твердо решила на сей раз никому не уступать первенства, иначе это могло вылиться для Госкомиссии в настоящий кошмар. Заказанное ею сравнение с зубной картой быстро установило, что в наполовину сгоревшем доме ими действительно был обнаружен труп Петера Вестина. Урсула почти не сомневалась в том, что одно убийство превратилось в два и теперь они имеют дело с убийцей двух человек. Она также знала, что убивший дважды способен продолжать убивать снова и снова. С каждым разом — с большей легкостью.
Она позвонила Торкелю.
* * *
Билли и Ванье не удалось особо продвинуться с Уббе Линдстрёмом. Чем дольше они беседовали, тем больше тот уходил в глухую оборону. Они установили главное: директор Рагнар Грот обладает оружием, по крайней мере по калибру совпадающим с тем, из которого убили Рогера. Уббе все время пытался заставить их раскрыть причину интереса, проявляемого к одному из самых преданных и успешных членов клуба. Чем меньше он получал ответов, тем короче и неохотнее отвечал на вопросы сам. Ванья подумала, что Рагнар Грот и Уббе, вероятно, не просто состоят в одном клубе, у нее возникло подозрение, что они являются друзьями, и ее все больше беспокоило то, что, как только они уйдут, Уббе Линдстрём может запросто позвонить приятелю и рассказать о их визите.
— Вы ведь знаете, что ваша лицензия на оружие должна обновляться каждые пять лет. Если я обнаружу, что наш конфиденциальный разговор оказался не таким уж конфиденциальным, то… — Ванья оставила мысль недосказанной.
— Что вы имеете в виду? — спросил секретарь клуба со злостью в голосе. — Вы мне чем-то угрожаете?
Билли улыбнулся ему:
— Она имеет в виду лишь то, что этот разговор должен остаться между нами. Согласны?
Глаза Уббе потемнели, он сердито кивнул. Они, во всяком случае, предприняли попытку, и он предупрежден. Тут в комнату неспешно вошел Себастиан.
— Только еще одно. — Он положил перед Уббе фотографию в рамке и многозначительно указал на какую-то ее часть. — Кто это? Крайний слева?
Уббе склонился над фотографией и стал ее рассматривать. Билли с Ваньей успели подойти и мельком увидеть мужчину с широкой улыбкой.
— Это Франк. Франк Клевен.
Ванья и Билли оба сразу же узнали мужчину. Его фотография уже висела в отделении у них на стене. Правда, там без широкой улыбки, но не было никаких сомнений в том, что именно Франк Клевен останавливался в прошлую пятницу в ветхом мотеле.
— Он тоже член клуба?
