— Что заставляет вас так думать? — спросил Торкель.
Урсула впервые за день посмотрела ему в глаза:
— Посмотри на место убийства. Мы находимся в самом конце стадиона. Если бы я чувствовала угрозу, я побежала бы к лесу. Особенно если бы кто-то направил на меня оружие.
Торкель огляделся. Урсула права. Футбольный стадион кажется отсюда прямоугольником: дальняя короткая сторона почти вплотную подходит к клубу и большой открытой парковке; вдоль одной длинной стороны идет высокий забор, метрах в десяти за ним дорога, дальше — поле; с противоположной длинной стороны расположены многоэтажные дома, и еще лес возле ближайшей короткой стороны. Лесная сторона совершенно естественно воспринимается как наилучшее убежище. Если приходится принимать решение молниеносно. Конечно, бежать к домам вроде бы не менее надежно, но они располагаются на возвышении и кажутся скорее неприступным фортом, нежели хорошим укрытием. Кроме того, разница в уровнях вынудила бы его сбавить скорость.
Молча озиравший окрестности Себастиан робко поднял руку:
— Позвольте мне изложить другую версию.
— Какая неожиданность, — театральным шепотом произнесла Ванья.
Себастиан притворился, будто не слышит.
— Я согласен с вами. Если Рогер действительно видел угрозу, он наверняка побежал бы к лесу. Но я не совсем понимаю, каким образом он мог ее видеть. — Себастиан сделал паузу. Все его внимательно слушали. — Мы сейчас исходим из того, что Рогер приехал сюда на машине. Парковка располагается там, вдали, — Себастиан махнул рукой в направлении противоположной короткой стороны, здания клуба и парковки, где стояли несколько полицейских машин.
На парковку свернули несколько легковых автомобилей, из них стали выходить мужчины, которых тут же остановила полиция. Сюда уже добрались журналисты.
— Неужели Рогер проделал весь этот путь вместе с кем-то, кто имел при себе ружье? — продолжил Себастиан.
— Правда, в лесу тоже имеются следы шин, — вставила Урсула.
— Ты хочешь сказать, что он направлялся не к лесу, а из него? — поинтересовался Торкель.
— Не исключено, — ответила Урсула.
— Возможно, но маловероятно, — Себастиан покачал головой. — Недоступное, удаленное, скрытое от глаз место. Зачем бы человеку съезжать туда на машине и парковаться, если он не планировал причинять Рогеру вред? А мы вроде бы сошлись на том, что убийство не планировалось заранее.
Остальные согласно закивали. Себастиан повел рукой в сторону леса:
— Взгляните на это место. Довольно пустынно. Подходящее местечко для того, чтобы кого-нибудь незаметно высадить, — а мы ведь, кажется, находимся недалеко от дома Рогера?
— Да, думаю, его дом должен располагаться позади них. — Ванья махнула рукой в направлении высоких домов. — Примерно в полукилометре отсюда.
— Тогда это довольно удобный короткий путь, верно? — произнес Себастиан.
Остальные закивали. Торкель посмотрел на него. Почесал щеку, почувствовав, что забыл утром побриться.
— Что ты имеешь в виду? Рогера подвезли сюда и… что?
Все взгляды устремились на Себастиана, в точности как ему и хотелось.
— Лиза говорила, что Рогер собирался с кем-то встретиться…
Водитель, которому в недалеком будущем предстоит стать убийцей, поджидает в машине и, увидев идущего по противоположной стороне улицы Рогера, тихонько сигналит. Рогер пересекает улицу и после разговора через опущенное боковое стекло садится в «вольво», они уезжают. По пути водитель с Рогером что-то обсуждают и не приходят к согласию. Водитель заезжает на парковку возле стадиона, и Рогер выходит. Возможно, он неправильно понял ситуацию и чувствует себя триумфатором. Возможно, разговор был ему неприятен, и он спешит через стадион к дому. В любом случае он не представляет себе, что происходит у него за спиной. Водитель обдумывает ситуацию. Не видит выхода. Или, точнее, видит только один выход. Он принимает поспешное и непродуманное решение: выскакивает из машины, открывает багажник и достает ружье. Рогер идет через футбольное поле, не зная о том, что кто-то целится в него с парковки. Расстояние не слишком велико. Особенно если человек хорошо владеет оружием. Охотник или стрелок. Водитель стреляет. Рогер падает. Водитель соображает, что пуля, естественно, выведет на его след. Он бежит через стадион, тащит Рогера в скрытый от глаз лес. Бежит обратно, объезжает вокруг на машине, извлекает пулю, наносит удары по телу, загружает его в автомобиль и везет к болоту, чтобы утопить.
Себастиан умолк. По дороге проезжали редкие машины. В лесу пела одинокая птица.
— Ты сказал стрелок. Ты по-прежнему считаешь, что это директор? — нарушил тишину Торкель.
— Это лишь версия. Теперь, пожалуйста, продолжайте техническое обследование без меня. — Себастиан двинулся в сторону высоких домов. Торкель посмотрел ему вслед.
— Куда ты?
— Хочу поговорить с Леной Эрикссон, узнать, пользовался ли Рогер этим коротким путем. Если да, то это подтвердит мою версию и увеличит возможность того, что кто-нибудь видел здесь его и машину в какой-то другой раз.
Остальные кивнули. Себастиан остановился и обернулся, сделав пригласительный жест.
— Кто-нибудь хочет пойти со мной?
Никто желания не изъявил.
Себастиан быстро нашел хорошо утоптанную тропинку, ведущую на возвышение с серыми домами. Вскоре тропинка вывела его на асфальтированную пешеходную дорожку, которая, петляя, поднималась дальше наверх и скрывалась между домами. Себастиану помнилось, что дома построили, когда он еще учился в Пальмлёвской гимназии, но подходить к ним так близко, как сейчас, ему прежде не доводилось. Дома находились не в лучшей части города, а кроме того, его родители испытывали свойственную среднему классу неприязнь к съемным квартирам. Люди их круга жили на виллах. Себастиан увидел, что к оставшемуся внизу футбольному полю подъехали новые полицейские машины. Они пробудут там долго, в этом он не сомневался. Техническая сторона полицейской работы вызывала у него смешанные чувства. Умом он понимал ее важность — она давала веские доказательства, которые чаще всего имели решающее значение в суде и приводили к большему количеству обвинительных приговоров, чем его собственная специализация. Приводимые им доказательства, если их вообще можно назвать доказательствами, были гораздо более гибкими, и хороший адвокат мог поставить их под сомнение, повернуть под другим углом и опротестовать. Это были скорее рабочие гипотезы и теории о темных движущих силах, более применимые на стадии предварительного следствия, чем в освещенном зале суда. Однако для Себастиана доказательства никогда не играли главной роли, им двигало не стремление содействовать обвинительному приговору. Его цель заключалась в проникновении в душу преступника. Вознаграждением для него являлась возможность предвидеть следующий шаг убийцы.
Когда-то это занимало все его мысли, составляло главную цель его жизни, и сейчас он понимал, насколько ему этого недоставало. В последние дни он вновь ощутил привкус знакомого чувства, хотя, по правде говоря, работал даже не вполсилы. В концентрации заключалось нечто особенное. На секунду Себастиан почти забыл о своем горе и вечной боли. Он остановился, обдумывая эту мысль. Неужели возможно вернуться обратно?
