Но я-то уж знаю, что в таком состоянии себя жалеть нельзя. Самое главное — встать, остальное пойдет как по маслу — восточная гимнастика, душ, легкий завтрак… Неужели никто больше не слышит, как тикает отведенное Лене время, и не чувствует кожей, что из двадцати четырех часов скоро можно будет смело вычесть половину? А ведь мы еще не продвинулись ни на шаг.
Такая уж у меня есть особенность: подписываясь под новое дело, включать внутри себя завод, не дающий расслабиться до его окончания. Все, подъем!
Леночка даже не пошевелилась, крепко-накрепко забывшись после ночных приключений. По-видимому, она совершенно успокоилась, когда я взялась ей помочь разобраться в деле Птаха. Не рано ли? Но сейчас она все равно пока не нужна. Первым делом — обдумать план дальнейших действий, чтобы потом не терять ни минуты даром.
Но мои благие помыслы прервал телефонный звонок.
— Алло! — раздался в трубке приятно-безликий женский голос, по которому я безошибочно узнаю секретарш. — Это квартира Татьяны Ивановой? С вами хочет говорить директор мебельной корпорации «Нега» Александр Петрович Пташкин. Соединяю?
Первой моей реакцией было бросить телефонную трубку. Что, голубушки, неужто уже попались? Быстро же нас сумели вычислить. Даже и подергаться как следует не успели, хоть что-то узнать определенное. Но, с другой стороны, какой смысл сейчас скрываться, если мы все равно оказались на ярком свету и видны со всех сторон? Нет уж, в таких случаях лучше не закрывать лицо, авось и сам что-нибудь разглядишь.
— Соединяйте, — сказала я как можно спокойнее.
— Вы Татьяна Иванова? — раздался знакомый резкий голос. — Вы меня пока не знаете…
«Если бы не знала! — подумала я про себя. — Увы, увы…»
— Но мне рекомендовал вас Константин Дмитриевич… Не то чтобы рекомендовал, но рассказал про вас однажды в сауне и на всякий случай дал телефон…
— Погодите, какой Константин Дмитриевич? — что-то ничего с утра невозможно было понять. Хотя этому есть оправдание — я вчера и не заметила, пока строила глазки Сене, как вытянула через соломинку целый высокий стакан убойного фирменного напитка от «Колибри», который может свалить с ног буйвола. Какая уж тут смышленость!
— Константин Дмитриевич Сергейченко, один мой знакомый с таможни. Он сказал, что именно вы сумели ему помочь однажды, и я решил вас тоже разыскать.
Так вот оно что! Значит, Александр Петрович Пташкин и понятия не имеет, что беседует сейчас со своей вчерашней новой знакомой, которая чуть было не выломала ему руку. Он просто звонит по рекомендации некоему частному детективу Татьяне Ивановой, вовсе не имея в виду «проститутку из Заводского района», которая вчера попортила ему конечность. Интересно, очень интересно… Из этого можно что-нибудь придумать…
— Хорошо. Я слушаю вас, — сказала я, выдержав предварительно многозначительную паузу. Никогда нельзя суетиться перед клиентом и показывать, как ты ему рада, — вот первое правило для тех, кто захочет заниматься частным сыском. Пусть он сейчас радуется, что я хотя бы готова его выслушать, а после — тому, что принимаю от него деньги.
— У меня к вам срочное дело, личного характера…
— Понятно, и я даже примерно знаю, какое… — мне вдруг захотелось подразнить этого дикого человека, отомстить за вчерашнее.
— Бросьте! Откуда вы можете знать? Я же еще ничего не сказал! — начал моментально приходить в ярость на другом конце провода Пташкин-старший.
Ничего, дружок, держись, раз сам меня разыскал.
— У вас пропал сын. Вместе с деньгами. Разве не так?
— Погодите? Кто вам сказал? Когда?
Ага, вот теперь, наверное, лицо папаши вовсе побагровело, налилось дурной кровушкой. Ничего, это тебе за «притон» и заводскую шушеру. Смотрите-ка, какой граф Лев Толстой, тискающий в стогах крестьянок!
— Все очень просто. Я обладаю экстрасенсорными способностями. Некоторые вещи вообще знаю заранее, — сообщила я папаше холодно. — Что тут особенного?
— Может, вы сразу скажете, где этот негодяй скрывается? — прохрипел в трубку мой темпераментный собеседник. — Скажите, где?
— Нет, вот это придется выяснить. Ведь вам это нужно? В таком деле нельзя ошибиться.
— Да, да, да! — закричал Пташкин-старший. Честное слово, от этого напора в ухе запросто может лопнуть барабанная перепонка. — Я просто не понял сначала. Константин Дмитриевич ничего не говорил про эти… ваши сеансы.
— А про сумму гонорара вам Константин Дмитриевич, надеюсь, говорил? — спросила я без всякого перехода.
— Конечно. Я готов.
— В то время я брала двести долларов в сутки. Но вы еще не знаете, что с тех пор цена выросла. Вдвое, — сказала я твердо.
В трубке молчание. Уж не перестаралась ли я сгоряча? А вдруг он теперь откажется, и тогда придется самой напрашиваться на встречу? Ведь мне нужно хотя бы узнать, сколько спер и спустил в казино его сынок, чтобы спасти Лену для будущих парикмахерских подвигов на моей голове.
— Ладно, я согласен, — опередил меня Александр Петрович. — Где и когда мы с вами встретимся?
— Я подъеду к вам в офис через час-полтора. Должна закончить одно срочное дело.
И все-таки странно, думала я, записывая адрес. Ничего понять невозможно. Почему ему не жалко платить деньги? Обратился бы в милицию, что ли. Сколько же Птах тогда упер? Или не только одни деньги?
Теперь действительно нельзя было медлить ни минуты.
— Вставай, живо! — принялась я трясти Лену. — Ты забыла, что нужно искать Птаха?
Услышав знакомое имя, Леночка сразу же села в кровати и попыталась открыть глаза. Это оказалось не слишком легким делом. Тарас вчера крепко заехал имениннице по лицу, и теперь один ее глаз распух и почти не раскрывался.
— Просыпайся, сейчас тебе придется поработать. Меня нужно изменить до неузнаваемости. Сможешь?
Леночка понятливо кивнула, потом, охая и кряхтя, как девяностолетняя старушенция, поднялась с постели и засеменила в ванную. Пока она устраивала водные процедуры и пыталась прийти в себя, я все же прочитала ей лекцию о роли самодеятельности и вмешательства неких несдержанных, взбалмошных девиц в ход расследования. Лена только подавленно молчала. Да и что она могла возразить на мою пламенную речь?
— И быстрее! Через полтора часа я должна быть на важной встрече. Точнее, не я, а человек с другим лицом, чтобы никто не узнал во мне ночную каратистку.
— Ой, а как же я? — Леночка испуганно высунула в дверь голову. Вот в ком трудно было узнать вчерашнюю миловидную именинницу! — Что мне делать? Ты уже уходишь? Хоть скажи, как же мне теперь быть, а?
— Я же сказала — прежде всего изменить мою внешность. Эта встреча касается как раз нашего дела. Ясно? После вчерашнего мордобоя я не могу нигде так появиться…
Мои слова подействовали на Лену, как живая вода на умерщвленных героев из русских народных сказок. К Леночке действительно вернулась жизнь, и она быстро принялась изучать этикетки всех моих красок и оттеночных шампуней, которые можно было отыскать в ванной. Я же тем временем вытряхнула из шкафа парики и принялась их мерить перед зеркалом. Вот в этом, кудрявом, из меня получается какая-то белокурая Жизель. Нет, для такого грубияна, как мой новый клиент, чересчур уж утонченно. Может, стоит попробовать блестящие черные волосы женщины-вамп?
