Было почти два часа ночи, когда мы с бабулей наконец заперли комнату, потушили свет и без задних ног рухнули спать.
Мне снилось, что в коридоре топают, шаркают и воют.
Проснулись мы около восьми от громкого стука в дверь.
– Тамара, проснись, – звала соседка. – Тамара, ты меня слышишь?
– Слышу, – крикнула бабуля с кровати. – Сейчас открою. Она накинула халат, мы с Юлей подняли головы.
– Лида, ты? Стряслось что? Бабуля отперла дверь.
– Случилось: разгром в квартире, воры, видно, побывали. Одевайся, я пошла Петровича будить.
Мы с Юлей вскочили, кое-как причесались, накинули махровые халаты и побежали умываться, но за дверью чуть не упали из-за наваленной на пол одежды: кто-то сбросил с вешалок пальто и куртки и раскидал сапоги.
Из комнат выглядывали сонные, растрёпанные соседи.
Мы побежали занимать ванную: ещё не хватало, чтоб Илья увидел меня в таком виде!
В ванной на полу валялись мочалки и мыльницы.
– А здесь-то что искали, ворюги поганые? – возмутилась я.
– Деньги, – уверенно ответила Юля. – Многие прячут деньги в корзины с грязным бельём, в вентиляцию.
Я встала возле раковины, Юля наклонилась над ванной и мы торопливо почистили зубы.
Через десять минут, кое-как собрав вещи с пола, соседи собрались на кухне.
Ильи не было. Вот засоня! Зато пришла его мама, я сразу узнала её – она и Илюшка неуловимо похожи.
Глава 8
Следствие ведут соседи
Кухня разгромлена, словно торнадо прошелся: грязные кастрюли перевернуты на столы и лежали в лужах жира, миски опрокинуты, табуретки свалены на бок, пакет с мусором вытащен из ведра и брошен на пол.
Соседи кипели.
– Ворьё проклятое! Обшарили шкафы, но зачем кастрюли кидать?!
– Последний раз такой бессовестный грабеж среди бела дня у нас был, если не ошибаюсь, в 1958 году? – сообщил Николай Петрович. – Помнишь, Лидия, тогда у угловых жильцов стащили велосипед?
– Как не помнить, – сказала Лидия Алексеевна. – Велосипед очень даже помню, но его укатили аккуратненько, половик на полу не сбился, а тут – разбой чистый! Всё своротили! Почто было бросать на пол пальто?
– По карманам шарили, – предположила мама Ильи. – Искали кошельки или ключи от машины. Кстати, у кого-нибудь что-то пропало из одежды?
Все посмотрели друг на друга и отрицательно покачали головами.
– А здесь, на кухне, что-нибудь украли?
Соседи заозирались, открыли свои шкафчики и вновь закрыли: вроде всё цело, ни единая вещь не пропала, если не считать разгрома.
– Наркоманы приходили, искали, чем уколоться, – заявил Петрович.
– Николай, что ты мелешь? Откуда в нашей квартире дурь? У нас и папирос ни у кого нет.
– Вот уж этого я не знаю, тут кроме ветеранов и молодежь имеется, – протянул Петрович.
Илюшкина мама округлила глаза, уперла руки в бока и вскричала:
– Вы кого имеете в виду?!
– Давайте не будем ссориться, – зашумели остальные соседи, может, это крысы кастрюли перевернули, потому что мясом пахло, крысы у нас всегда здоровые были, с войны…
– Погодите, какие крысы? Зачем крысам снимать пальто с вешалок? – крикнула Илюшкина мама.
– Да, верно, пальто могли скинуть только двуногие.
– Может, кто-то прятал тайком деньги на кухне? – предположила бабуля. – Все-таки непонятно, что здесь могли искать? Это же коммуналка, а не элитное жилье.
– Вот же что украли! – вскрикнула Лидия Алексеевна. – Горка пустая, одно блюдце осталось!
Все сдвинулись к старинному угловому шкафчику.
Он был приоткрыт, стеклянные полочки пусты: ни чашек, ни вазочки с фарфоровыми яблоками.
Соседи с облегчением загомонили, теперь, по крайней мере, понятно, за чем приходили воры: узнали, что в квартире хранится антиквариат после прежних жильцов, ретро нынче в большой цене.
– Позвольте, а как они вошли? – поинтересовался Петрович. – Кто-нибудь у дверей был? Там закрыто?
– Закрыто, – уверенно ответила мама Ильи. – Как только Лидия Алексеевна сообщила про грабёж, я первым делом кинулась к дверям: заперто и на замок, и на крюк. Получается, у них ключи были: вышли, за собой заперли.
– А крюк как набросили? Он ведь изнутри, – перебил Петрович.
– Ах, да, про крюк я забыла.
Николай Петрович прищурился, проницательно поглядел в окно, затем на вентиляционную решетку, заглянул в людскую, на мгновение замер с приподнятой рукой, и закричал так, что все вздрогнули:
– Дверь на черную лестницу нараспашку!
Его слова произвели на соседей невероятное впечатление.
Все с ужасом попятились, Лидия Алексеевна начала быстро креститься, бабуля обхватила меня, словно хотела загородить от пуль, мама Ильи нашарила сковородку и подняла дрожащей рукой.
Петрович осторожно, ногой, быстро захлопнул дверь в людскую, и все выдохнули, словно удалось закрыть клетку со львом.
– Это что же – опять? – шёпотом спросила бабуля.
– Почти пять лет было спокойно, – тревожно заговорили соседи.
– Бабушка, что случилось пять лет назад? – спросила я.
– Машенька, ты бы шла в комнату, тебе ни к чему, ерунда всё это.
– Послушайте! – вдруг сказала мама Ильи. – Зачем этой… этому… Зачем оно чашки украло? И уж тем более оно не стало бы искать в карманах пальто деньги! Я извиняюсь, Господи спаси и сохрани, но зачем на том свете деньги?! Это были воры!
– Верно говоришь, Светлана! – с облегчением выдохнули соседи. Значит, Плюшкину маму звали Светлана. – Ясное дело, приходили грабители, надо писать заявление в полицию.
– Пусть обезвреживают организованную преступную группировку! – грохотал Петрович. – Совесть потеряли, ветеранов грабят! Ехали бы на Каменный остров, там сплошные богатеи, у них бы забирали последнюю чашку! А то посреди ночи выломали дверь! Слушайте, соседи дорогие, а как они ее открыли?! Надо поглядеть… Все посмотрели друг на друга, выискивая смельчака.
– Пустите меня! – решительно сказала мама Ильи, крепче сжав сковородку.
– Без женщин разберемся, – рявкнул Петрович и ворвался в людскую.
Женщины столпились в проходе, тесня друг друга. Выяснилось: дверь на черную лестницу приоткрыта, но в людской никого нет, на темной черной площадке тоже – пусто, тишина.
– Замок не тронут, – потрогав торец двери, задумчиво сообщил Петрович.
– Он и не закрывался, – вспомнила Лидия Алексеевна. – Ключ не могли найти, вспомните.
