– Невысокий, щупленький, лет тридцать ему, – принялась обстоятельно перечислять Надя. – Волосы короткие, крашенные в белый цвет. Говорил, что в Москве живет где-то в Чертанове.
– Да, но это вовсе не означает, что он действительно там живет, – заметила я. – А если и живет, то не известно, как его там найти, ведь он вполне может быть зарегистрирован по другому адресу. Может, что всего вероятнее, он просто снимает там квартиру, если это вообще правда насчет Чертанова. Кстати, у вас ведь должен был сохраниться договор? Покажите.
– Конечно, – ответил Андрей. – Сейчас я вам его дам.
Он достал из коричневой кожаной папки документы и протянул мне. Я быстро пробежала договор глазами, на первый взгляд все было составлено действительно юридически верно, но я собиралась взять документы домой, чтобы изучить их поподробнее. Внизу стояли две подписи: руководителя коллектива «Калинка» Андрея Морозова и продюсера Вячеслава Карпинского. Подись последнего была очень незамысловатой, без всяких там вензелей-завитушек, а почерк напоминал каракули первоклассника. Возможно, это было сделано Карпинским умышленно, пока я этого определить не могла.
– А откуда они вообще появились? – спросила я Морозова.
– Просто этот Карпинский позвонил мне и предложил свои услуги организатора гастролей, вот и все! Мы же даем рекламу. Говорил, что слушал нас, что это просто золотая жила – выступление нашего коллектва перед нефтяниками.
– Угу, – понимающе кивнула я. – А Гольдберг?
– Гольдберг... – Морозов задумчиво потер подбородок. – О нем я вообще не знаю, что сказать. Он какой-то такой... Незаметный человек.
– Немного постарше Карпинского, лысоватый, – снова принялась рассказывать Надя. – Более спокойный, себе на уме...
– Ну, что они оба себе на уме, это понятно, – усмехнулась я. – Если так легко вас провели.
Лицо Морозова стало совсем угрюмым.
– Да расслабьтесь, – улыбнулась я. – Не все еще потеряно. Фотографий этих орлов у вас случайно не имеется?
– Имеются, – почувствовав собственную востребованность, тут же кивнул Морозов. – Сейчас покажу.
– На одном из концертов фотографировались, они тоже есть в кадре, – поспешила объяснить Надя.
Ее муж тем временем чего-то усиленно пытался добиться от звукооператора Димы, тот хмурил брови, затем молча пощелкал мышью, и на мониторе замелькали изображения коллектива «Калинка».
– Вот! – как-то даже торжественно объявил Морозов и обернулся ко мне: – Идите сюда.
Я подошла ближе и вперила взгляд в экран монитора.
– Андрюха, я тебе сколько раз говорил: не тычь пальцем в экран, – с едва заметным раздражением проговорил звукооператор.
– Извини, – бросил Андрей, убирая руку. – Вот Карпинский, а это Гольдберг.
Довольно смазливое личико Вячеслава Карпинского, с хитроватой улыбочкой, выглядывало из-за широкой спины Анатолия Гольдберга. Тот был повыше ростом, коренастый, с невозмутимым лицом и обширной лысиной. Оба сидели за длинным столом, за которым расположились еще несколько мужчин весьма уверенного вида. Концерт для нефтяников назвать таковым можно было весьма условно: судя по раскрасневшимся лицам заказчиков, расстегнутым воротам рубашек и раскрепощенным позам, можно было сделать вывод, что в одном из уголков необъятного Севера в тот вечер полным ходом шла обычная пьянка-гулянка.
– А где эта парочка останавливалась в Тарасове? Они, вообще, вместе жили? – обратилась я сразу ко всем участникам музыкального коллектива «Калинка».
– Кажется, да, – кивнула Надя. – Во всяком случае, приезжали они всегда вместе. Но вот где?.. Этого мы не знаем. Андрей просто созванивался с ними, и все. Верно? – Она подняла голубые глаза на мужа.
– Да, – печально подтвердил Морозов. – Созванивался, причем только с Карпинским.
– Дайте-ка мне номер! – решительно потребовала я.
Морозов открыл органайзер и продиктовал мне номер. Я достала свой сотовый и набрала несколько цифр. В ответ я услышала стандартную фразу насчет того, что абонент временно недоступен. Вполне вероятно, что искать по этим цифрам мнимого продюсера – дохлый номер. Тем не менее я внесла номер Карпинского в свой телефон.
– Карпинский как-то пожаловался, что воды горячей у него нет, – сказал вдруг балалаечник Женя. – Думаю, что он все-таки хату снимал.
– Только, к сожалению, в нашем городе очень много хат, в которых часто отключают горячую воду, – вздохнула я. – Еще что-нибудь вспомнить можете?
– Я как-то слышала, что он звонил какой-то девушке и называл ее Аня или Ася, – сказала вдруг Наташа.
– Карпинский? – уточнила я.
– Ну да...
– Так, с самой этой девушкой или с какой-то другой он появлялся?
– Нет, – подумав, ответила Наташа, и остальные тоже закивали.
– Он звонил ей только один раз? – Я обращалась к жене Андрея.
– Во всяком случае, я слышала это только однажды, – ответила она.
– А сам разговор о чем был?
– Ой, вот этого я не знаю. Я слышала-то мельком, даже имя толком не запомнила. Может быть, вообще Аля... Он сказал только что-то вроде «Ань, привет!» или «Ась, привет!» А может быть, он вообще к мужчине обращался? Ну, там, Сань или Вась? Или выдуманным именем – в этой среде распространены всякие клички-прозвища...
– «Мась», например, – весело откликнулся балалаечник Женя и пояснил: – Я свою кошку так называю. Мася, Масяня...
Я ничего не ответила, потому что понимала, что этот факт, скорее всего, останется не востребованным мною в силу очень малой информативности. Черт, даже и не знаешь, с чего начинать! Как трудно искать вот таких персонажей, без имени, без роду-племени... Ехать в Москву? Возможно, возможно... Но сначала все-таки нужно попытаться кое-что сделать в Тарасове. Имена-то все же известны, и, скорее всего, они настоящие, учитывая, что Надя с детства знала Карпинского именно как Карпинского.
Морозов все это время только слушал и соглашающе кивал, видимо, переложив функции информатора на своих коллег. Мне казалось, что он был даже несколько удивлен теми деталями, которые они воспроизводили. Я обратилась к его супруге:
– Вы не знаете тарасовского адреса Вячеслава Карпинского? В смысле, того, где он когда-то жил с родителями.
– Нет, – развела Наташа руками. – Мы же общались только на уровне «привет-пока».
Остальные молчали, и я поняла, что на сегодня общение с «Калинкой» можно закончить. Я поднялась, поблагодарив всех за беседу, затем посмотрела на Морозова. Он правильно понял мой взгляд, потому что сразу же повел меня в другую комнату гораздо меньше прежней. Остановившись у столика, на котором стояли электрический чайник и несколько чашек, он отсчитал аванс и спросил:
– Когда вы сможете сообщить что-то конкретное?
