— Что за маскарад? — скептически посмеивался Николай. — Камзолы для кого? Неужто, для нас с Романом?
— Для вас, — кивнула Глория. — Примеряйте тот, что из парчи. Мы должны максимально воссоздать жанровую сценку, изображенную на картине.
Начальник охраны раздраженно вздохнул. Ему таки придется рядиться в шутовскую одежду и смешить публику.
— Может, не стоит ждать вечера? — бросил он, наблюдая за реакцией Жанны и Николая.
— Думаю, престарелая дама, каковой была графиня де Гаше накануне своей кончины, выбрала бы ночь, чтобы без помех осуществить созревший в ее уме замысел.
— Спрятать бриллианты? — ввернул Крапивин.
Жанна вздрогнула и выпустила из рук шляпу, которую пыталась натянуть на пышные рыжие кудри. Это не укрылось от Глории.
— Графиня хотела проделать все необходимое без спешки, — объяснила она. — Под покровом темноты. И без свидетелей. Она нарочно выбрала самую дальнюю и заброшенную часть винных погребов, куда давно никто не заглядывал. Верно?
Все посмотрели на Жанну, к которой был обращен вопрос. Та молчала, медленно покрываясь красными пятнами.
— Это было бы логично, — ответил за нее Николай. — Я бы так и поступил на ее месте.
— Есть одно но… дама нуждалась в помощнике.
— Я понимаю! — воскликнул Крапивин. — Больная пожилая женщина сама не выкопает глубокую яму. А если пол каменный, то подавно. Кто-то должен был вывернуть камни, выдолбить углубление в земле.
— Вот именно, — поддержал его Лавров. — Значит, графиня взяла с собой слугу, который сделал за нее всю черную и тяжелую работу. А потом… избавилась от него.
«Как наша очаровательная хозяйка избавилась от Джо, когда тот выкопал клад, — невольно подумал он. — И от Томашина, рискнувшего шантажировать ее».
— Если графиня убила слугу, у этого преступления истек срок давности, — заявила Глория.
«Чего нельзя сказать о двух свежих убийствах!» — мысленно добавил Лавров.
На этом опасный разговор прекратился. Женщины с увлечением наряжались в старинные платья и крутились у шифоньера с зеркалом. Мужчины управились быстрее и, сбросив камзолы, старались не выпускать друг друга из виду.
Улучив момент, начальник охраны выскользнул из гостиной и посчитал кухонные ножи. Их оказалось четыре: два больших, средний и маленький, для чистки овощей.
Крапивин разок тайком ходил в сарай — рылся в хозяйственном хламе, смотрел на картину, заглядывал в черную яму, ведущую в бывший винный подвал. Лавров так же тайком следил за ним.
— Нужен фонарь, — напомнил ему Николай, когда они чуть ли не нос к носу столкнулись во дворе. — Ты бы сходил, купил. Одними свечами не обойдемся.
— Согласен.
Лавров получил от Глории добро на вылазку в магазин и чисто вымытую бутыль, куда она попросила его набрать купленного виноградного вина. Они пошептались на крыльце, под косыми взглядами Крапивина, и колдунья, как он окрестил Глорию, отправилась в кухню помогать Жанне по хозяйству.
Ужинали поздно, когда на улице стемнело. По небу плыли рваные тучи. Со стороны Феодосии дул сильный ветер. В доме стало холодно, неуютно.
Николай сослался на головную боль и вышел на улицу прогуляться. Звал с собой Жанну, но та отказалась.
Лавров сел у окна и незаметно поглядывал во двор. Казалось, между деревьев мелькают тени. Это ветер трепал кусты, мотал ветки густой смоковницы. То, о чем говорила ему на крыльце Глория, казалось сущим бредом. Но он пообещал ей исполнить все в точности, а слово свое Роман держал.
После того как посуда была вымыта, а женщины уединились, дабы облачиться в старинные платья, Роман вернулся в кухню и пересчитал ножи. Одного большого не хватало…
* * *
Свечи давали колеблющийся желтый свет. На одной стене подвала Лавров повесил «Шулера с бубновым тузом», на другой — зеркало. Игроки в карты причудливо отражались в нем, освещенные живым огнем. Картина, подобная окну в прошлое, наводила на собравшихся суеверную жуть.
Женщины, одетые дамами семнадцатого века, выглядели потрясающе. Глории был к лицу тюрбан, рыжую копну Жанны украшала шляпа с плюмажем. Ее жемчуга переливались в свечном сумраке как настоящие.
Николай в парчовом камзоле и берете с пером, получил роль богатого кавалера. Лаврову предстояло изображать шулера. Глория вызвалась быть служанкой, подающей госпоже вино. Для антуража мужчины соорудили из ящиков подобие стола и накрыли его плюшевой скатертью. На столе лежали монеты, распечатанная карточная колода из запасов покойного Джо, которые он держал у Жанны, стояла бутыль с вином и стеклянный бокал. Вместо стульев из дому принесли и опустили в подвал табуретки.
Всех охватило предчувствие чего-то чудесного и страшного.
Крапивин пытался прикрыть волнение бравадой. Жанна побледнела и едва держалась на ногах. Лавров присматривал за ними обоими, гадая, у кого под одеждой спрятан нож. Глорию, похоже, факт пропажи ножа не трогал. Она увлеченно «входила в образ», представляя себя медиумом.
— Рассаживайтесь, дамы и господа, — торжественно произнесла она. — И пусть каждый исполнит отведенную ему судьбой роль.
Несмотря на явную театральщину и нарочитый пафос, у присутствующих мурашки побежали по коже.
— Мы будем третьими, — нервно хохотнул Крапивин, показывая на картину и ее отражение в зеркале. — Это уже магия!
Остальным было не до смеха.
Между тем Крапивин продемонстрировал свою эрудицию и тщательную проработку темы.
— Вас не смущает, что картина Жоржа де Латура датирована семнадцатым веком, а графиня де Гаше жила и умерла значительно позже? — осведомился он.
— Есть вещи, которые не измеряются временем, — заметила Глория. — Впрочем, вы правы. Подлинного «Шулера с бубновым тузом» создал один художник, а это… — она указала на живых персонажей, — …другой. У них многое созвучно, даже имена. Жорж де Латур! Жанна де Ламотт!
— Полотно выбрано не случайно, — пробормотал Крапивин, пораженный сравнением, которое раньше не приходило ему в голову. — В жизни не бывает случайностей. Только не каждый умеет проследить причинно-следственную цепочку.
Жанна побледнела и пошатнулась на табуретке. Сидящий рядом Николай поддержал ее за плечо. Глория заняла место служанки, взяла в руки бутыль, налила из нее вина в бокал и застыла в позе изображенной на картине молодой женщины.
Лавров придвинул к себе колоду, перетасовал карты и раздал троим игрокам. Словно по волшебству ему попались бубны, — точь-в-точь как на полотне. Бубнового туза он спрятал себе за пояс и подмигнул из озорства Крапивину. Того перекосило от злости. С момента, как Глория заставила всех примерять «маскарадные костюмы», его не покидала мысль, что над ним попросту потешаются.
— Что за комедию вы тут ломаете? — возмутился он. — Какое отношение весь этот маскарад имеет к… к…
