— Кирьянов, слушаю, — раздалось в трубке.
— Здравствуй, Кирюша, это Таня.
— Привет, а что так печально? Случилось что-нибудь?
— Ой, и не спрашивай! И всю-то меня избили, и всю-то изувечили! Не иначе, как смерти моей хотят коварные враги. Но вообще-то я по делу звоню. Скажи мне, пожалуйста, когда нашли Лану, при ней были какие-нибудь вещи? Сумочки, косметичка?
— Сумочек не было, а в карманах было денег немного, ключи и телефон.
Так, ограбление исключается. Уже хорошо. Едем дальше.
— А вот телефон. Там иногда остаются номера… кому ты звонил… кто тебе звонил…
— Понимаю, куда ты клонишь, Татьяна, но вынужден тебя разочаровать. Номера остаются, если остается телефон, а в нашем случае от телефона остались только воспоминания. Видимо, когда убийца орудовал ножом, он несколько раз угодил и по телефону. Телефон был поврежден.
— Жаль.
— Жаль, конечно. Я и сам рассчитывал на что-то подобное, ведь сейчас мобильник есть практически у каждого. Иногда это очень помогает. Ну а тут… видно, не судьба. Ты в морг-то ездила?
— Ездила.
— Ну и как?
— Жуть.
— Вот именно. А с тобой-то что случилось?
— Да ничего особенного. Нос высунула не вовремя. Ну и получила. Любопытной Варваре, сам знаешь…
— Эх, Татьяна, Татьяна! Сколько уж раз тебе говорил, будь осторожнее, — нет, обязательно где-нибудь да получит по первое число.
— Я, между прочим, кое-что все же унесла в клювике.
— Поделись.
— Пока в лаборатории. Если все пройдет удачно, на днях занесу тебе отпечаточки и все подробно расскажу.
— И отпечаточки даже?
— А как же! Я по пустякам не размениваюсь.
— Ладно, буду ждать. Особенно если эти отпечаточки действительно могут иметь отношение к убийству.
— Думаю, могут. А с телефончиком, значит, облом?
— Не все коту масленица.
— Тоже верно. А вот еще вопросик. Вы место преступления-то, наверное, осматривали?
— Как ты догадалась?
— Ладно, не язви. Когда труп забирали, да?
— Ну да. Ты же процедуру знаешь…
— Вот я и говорю… кроме ножа, там ничего интересненького не находилось?
— Татьян, ты к чему клонишь?
— Да если бы я знала… Есть подозрение, что убийца мог оставить по себе какую-то памятку.
— Ах, вот оно что… Да нет, думаю, если бы что-то было, мы бы не пропустили.
— Тоже верно. Ну, счастливо поработать, пока.
— Пока.
Итак, учитывая факт предварительной проработки места происшествия доблестными ребятами Кири, не так уж и велика была вероятность, что посланные подростки могли обнаружить то, за чем их послали. Разве что это был какой-то совсем рядовой предмет, который ничем не мог привлечь внимания. С другой стороны, на поиски такого предмета вряд ли понадобилось бы спешно снаряжать поисковую экспедицию.
Мне очень хотелось, чтобы предметом, который искали в подворотне подростки, оказался именно нож. Это сняло бы все проблемы и еще подтвердило бы, что в руках милиции находится очень важная улика. Но, как человек здравомыслящий, я понимала, что желаемое и действительное не всегда совпадают, и хотя вероятность такого развития событий не исключена, но вовсе и не обязательна.
Впрочем, рассуждать об этом сейчас не было никакого смысла. Лучше определиться с планами на завтрашний день.
Несмотря на корректировки, которые внесла в мои представления о деле информация, полученная от Кирьянова, первоначально намеченная схема действий казалась мне вполне приемлемой. Если уж мне в любом случае придется заниматься отработкой статьи, то, думаю, с нее и начну.
Если мне не изменяет память, первыми в очереди из всех фигурантов статьи у меня стояли гневливый чиновник и жадный адвокат. Кем же из них заняться завтра?
Гнев или алчность? Хм…
Предыдущий опыт и весьма значительное число раскрытых дел подсказывали мне, что в огромном количестве случаев мотивом преступления являются деньги. Именно из-за них люди готовы подложить свинью ближнему своему, завести против него интригу, а иногда не останавливаются даже и перед убийством. Особенно если деньги большие.
А гнев… конечно, и гнев нередко является причиной нехороших поступков, но если положить на чаши весов два этих качества, то в плане возможного мотива преступления алчность, пожалуй, перетянет.
Чтобы определиться окончательно, я еще раз просмотрела статью Ланы.
Так, что у нас тут по чиновнику… сынок пожаловался ему на официанта кафе, и в результате официант пострадал. Так, понятно. Теперь адвокат. Лжесвидетели… ложное обвинение… за решетку угодил невинный человек…
Нет, как хотите, а статья тоже указывает на то, что вина адвоката серьезнее, чем чиновника. Ведь для гнева последнего были хоть какие-то причины, и хотя не исключено, что здесь из мухи раздули слона, но ведь «муха»-то имелась. А в случае с адвокатом, насколько я поняла, не было и этого. Просто кто-то кого-то захотел убрать с дороги или подставить. Того, кто не имел защиты в виде высокопоставленного папочки, которому можно пожаловаться.
Итак, очевидно, что начинать нужно с адвоката. Что у нас по нему имеется?
Я просмотрела свои записи. Фамилия и адрес конторы. Что ж, для начала неплохо. Завтра с утречка отправлюсь в эту контору.
Тут в мою больную голову пришла очень неприятная мысль. Под каким соусом я смогу получить нужную мне информацию? Ведь это информация такого рода, которой не только никто не захочет делиться добровольно, но вряд ли поделится даже под давлением. Что я скажу этому адвокату? Не занимаетесь ли вы поставкой лжесвидетелей для клиентов?
И потом, само это дело, по которому были привлечены лжесвидетели… ведь о нем ничего не известно. Что это был за процесс, кто выступал на нем в качестве обвиняемого? Ведь фамилий Лана не называет. Может быть, как говорил Свиридов, сами участники процесса и могли бы узнать себя в статье, но человеку постороннему это было весьма и весьма затруднительно.
Так как же раскрутить мне адвоката?
Вопрос непростой.
Я посмотрела на часы и обнаружила, что время позднее и пора спать.
Нужно было дать бедной голове отдых. Утро вечера мудренее. А завтра со свежими силами я продолжу расследование.
Глава 4
На следующий день, проснувшись в восемь утра и проделав обычные утренние процедуры, я снова почувствовала себя в форме. Вчерашнее происшествие ничем не напоминало о себе. Лишь немного побаливала голова и на затылке прощупывалась небольшая шишка. Хорошо, что обошлось без сотрясения мозга.
