Полковник Вендерецкий встречается с агентом. Ресторанчик в пределах Садового кольца, янтарный «Хеннесси» в широких бокалах.
— Что ж, давайте выпьем за вас, — улыбается полковник с интересом. Вспомнит собеседник кооперативное кафе семилетней давности или все быльем поросло?
— Можно и за меня, спасибо. — Дородный мужчина с депутатским значком на лацкане даже не пытается имитировать смущение. Бывший доцент, числящийся в комитетской картотеке под псевдонимом Пионер.
— Оппозиция меня беспокоит. Какие-то, знаете ли, абсолютно нездоровые тенденции! При нынешних раскладах шансы Бориса Николаевича на повторный срок невелики!
Другая страна за окном, как ни крути. Зеркальное отражение прежней. Коммунисты в этой стране сделались оппозицией, профессор Гришаев, говорят, мирно спился от безденежья и интеллигентской рефлексии, а шустрые доценты и завлабы сочиняют стране законы. Даже главный бунтарь не избежал метаморфоз — возвышается теперь во главе Зазеркалья огромной пьяной развалиной, растеряв революционную энергию. С учетом текущего момента, развалину предстоит реанимировать и разукрасить.
— Слабые места мне известны, теперь давайте о хорошем.
— Хорошее — это деньги, — ухмыляется экс-доцент. — Самая, знаете ли, популярная в мире живопись — портрет президента Франклина! В НАШЕГОпрезидента вложиться готовы многие, и не только у нас.
— То есть?
— Та самая держава, где рисуют Франклина в оригинале. Сейчас, например, прибыл журналист, которого репортажи вовсе не интересуют. Президентскими портретами набит по самое «не хочу», и наши клещи на разных уровнях уже к нему присосались. Сэм Дженнингс, сотрудник CNN, хотя реально, по-моему, работает на совсем другую контору из трех букв. Здесь ему помогает бизнесмен Максим Каратаев, из новых…
— Я в курсе, — усмехается полковник. — Как ни странно, но Дженнингс наш союзник. Страна, штампующая Франклина в оригинале, заинтересована сохранить Ельцина на второй срок. Им бы еще кого, позападней, но народ сейчас либералов недолюбливает — скорее товарищ Зюганов сядет на трон, или вовсе генерал Лебедь. Потому все эти «журналисты» будут нам помогать искренне и с полной самоотдачей. Все через задницу, как обычно.
— Извините, не понял.
— Да это я о своем. Где, говорите, ваш репортер намерен собирать информацию?..
Улица, снег, слякоть. Дверка «шестисотого» чмокает, отрезая Вендерецкого от снежной сырости, в салоне пахнет лимоном и корицей. Карточка-«вездеход» на лобовом стекле прикроет от любых гаишников, а удостоверения полковнику не положено. Негласный он! Засекреченный насквозь начальник формально не существующего отдела! Вместо служебных кабинетов — конспиративный офис-«кукушка» («ООО» какое-то там), сотрудники в джинсах и толстовках смахивают на студентов-переростков, да и общаются меж собой соответственно. Это которые в теме, штатные, десять человек. Прочая масса трудится по договорам и уверена, что имеет дело с сектантами. Задания полковник получает от тестя, ему же отчитывается, от него и финансирование идет — не шибко богатое, ну да ладно. Власть над умами, как выяснилось, доходна сама по себе. Даже если не брать «десятин», а просто делать бизнес, расставляя верных людей по нужным местам.
— Все через задницу, как обычно, — повторяет полковник недавнюю фразу, и движок мерина урчит, будто гигантский кот. Сытый добрый котяра из Германии, где президенты не гнобят собственную страну и не лезут после этого на второй срок. У нас вот лезут! Помогать им в этом, как ни странно, должны чекисты, уцелевшие в бешеной чехарде аббревиатур: АФБ-МБВД-МБ-ФСК-ФСБ
[15]
. Сидящие на голодном пайке, но по-прежнему что-то кому-то обязанные!
— Гребаная ты жизнь! — произносит Вендерецкий, и лимонно-коричное нутро машины принимаетфразу с сытой покорностью. Не напрягайся, живи проще, все о’кей будет! Других можешь обманывать, но какой ты на хрен теперь комитетчик — с эдакой машиной и содержимым кошелька?! Типичный «новорусс», только без малинового пиджака! Потому и служишь теперь не госбезопасности, а кому скажут. Просто бизнес, господа, ничего личного! Народ России получит того правителя, которого заслужил, с твоей помощью или без оной. Куча желающих найдется народу помочь — тот же Сэм Дженнингс, или как его там на самом деле? Прикопать бы вражину аккуратно, без всяких арестов, чтоб ни портреты Франклина не спасли, ни кремлевские любители таковых! Просто чтоб ма-аленький сбой шестеренки! Семьдесят лет танк шел на запад, пока не сменили ему экипаж и не пустили месить гусеницами собственную территорию. Решили, что дело на мази, а про шестеренки и прочие узлы-механизмы не подумали — кого волнует мнение запчастей?! Вот удивятся, если долбанет этот танк бронебойным совсем не туда!
Неправильная мысль. Для голодного лейтехи или для обиженного отставника — уж тебе-то куда с жиру беситься?! Тем более что сотрудники отдела для «долбания бронебойным» не пригодны, и агентура, вроде Пионера, заточена для совсем других дел. Вот Опер… этого можно примерить. Парень тертый и злой, но не циник, как милицейское большинство. Жуликов в своем угро «раскалывает» из идейных соображений, среди коллег имеет репутацию чудаковатого бульдога, которому челюсти пачкойбаксов не разожмешь. Верующий даже, хоть и скрывает. На этом его Вендерецкий и взял пару лет назад — пусть, мол, народ лучше к нам идет, чем в безумные секты! Завершился тот разговор серьезной мужской пьянкой, а там и пробило Опера в откровенность — такое понес, что хоть по психушке его проверяй. Армия, тундра, видения… Наутро, впрочем, был вполне адекватен, да и потом от него помощи хватало. Деньги берет не всегда, кое-что «для души» делается. Ценный кадр — если б не был еще таким прямолинейно-топорным…
Взгляд Вендерецкого уходит в сторону — цепляет женскую фигурку на обочине. Тонкую, высокую, мокнущую под липким поганым снегом, но не пытающуюся уйти. В центре столицы фигурками на обочине не удивишь — слишком много сейчас желающих заработать денежку нехитрым интимом. Если что и вызвало интерес, так это поза фигурообладательницы — слишком много в ней скромности и полнейшее отсутствие саморекламы! Придя к такому выводу, Вендерецкий делает движение знаковое и отчасти для себя судьбоносное — педаль тормоза нажимает. Глянцево-черный автомобиль сдает назад, правое стекло опускается.
— Садись, красавица, подвезу…
* * *
— Кто ты теперь, Каратаев? — спросил Мастер у компьютерного экрана. Фотография с презентации, благообразное лицо. Ни малейшего сходства с людьми, привыкшими решать вопросы на стрелках! — Кто ты теперь и какую хрень ты задумал, а?
