– Я останусь, если вы так хотите. – Моппет еще шире распахнула глаза. – Но вы сами видите: я одета совсем не по погоде. Утро довольно свежее, не правда ли?
– Уверен, мистер Лейсс одолжит вам свой халат.
На кресле у кровати лежал бархатный мужской халат. Моппет накинула его на плечи.
– Дай курнуть, бро, – обратилась она к Леонарду на жаргоне кокни.
– Возьми сама.
Моппет взяла портсигар.
– Это из тех?.. – начала она, но прикусила язык. – Спасибо, бро.
Моппет закурила и устроилась на кровати. По комнате разнесся приятный запах виргинского табака.
В дверь гардероба были вделаны зеркальные полосы. В их отражении Аллейн мельком увидел, как Моппет быстро потянулась к Леонарду. Тот усмехнулся, что-то произнес одними губами и положил ладонь на ее запястье. Сигарета задрожала у нее в руках. Леонард повернул голову, Аллейн открыл дверь, и отражение исчезло.
Суперинтендант проверил карманы клетчатого пиджака, смокинга и пальто из верблюжьей шерсти. Там нашлись три грязноватые расчески, пара кожаных перчаток, членский билет клуба «Ла Асьенда» в Сохо, носовой платок, горсть мелочи, бумажник и, наконец, на самом дне брючного кармана и в пальто – то, что он искал: табачная труха. Аллейн достал несколько крошек и понюхал. Турецкий. Похоже, портсигар мистера Пириода закрывался недостаточно плотно.
Он вышел из-за дверцы гардероба с пальто и смокингом в руках.
Моппет, растянувшись поперек кровати, сострила:
– Смотри, приятель, тебя хотят ограбить.
Аллейн вежливо объяснил:
– Я ненадолго заберу эти вещи. Само собой, под расписку.
– Какого черта! – возмутился Леонард.
– Если вы против, я могу выписать ордер на обыск.
– Милый, не кипятись, – попросила дружка Моппет. – В конце концов, какое это имеет значение?
– Тут вопрос принципа, – процедил Лейсс сквозь зубы. – Вот почему я против. Когда к тебе врываются без спросу, говорят о трупах и… и…
– И о ложном поручительстве. И о попытке мошенничества. И о воровстве, – перечислил за него Аллейн. – Вы сами сказали: тут вопрос принципа. Так я могу взять вещи?
– Ладно-ладно. Черт с вами.
– Спасибо.
Аллейн положил смокинг и пальто на стул и тщательно осмотрел все ящики комода; в одном из них лежал пружинный нож, завернутый в носок. Вытащив его, он обернулся и наткнулся на взгляд Леонарда.
– Это незаконно, – сказал Аллейн. – Где вы его взяли?
– Нашел на улице. Незаконно? Странно.
– Я его заберу.
Леонард что-то прошептал Моппет, и та расхохоталась, насмешливо воскликнув:
– О да!
Аллейн сел за столик в углу комнаты. Он достал из смокинга бумажник Лейсса и проверил его содержимое. Там оказалось пять фунтов стерлингов бумажными купюрами и фотография обнаженной мисс Ралстон. Говорят, полицейских трудно чем-то смутить, но Аллейн почувствовал себя скандализованным.
Он составил список изъятых вещей, написал расписку и протянул ее Леонарду вместе с пустым бумажником.
– Скоро вам все вернут. А пока я хотел бы побеседовать с мисс Ралстон.
– Зачем? – мгновенно отреагировал Леонард и обернулся к Моппет: – Ты не должна с ним говорить.
– Дорогой, что за манеры, – поморщилась она. – И потом я просто умираю от желания пообщаться с… инспектором? Или суперинтендантом? Ну конечно, суперинтендантом. Мне выйти из комнаты?
Она лежала на животе, зарывшись в подушку подбородком: настоящая «заблудшая овечка», подумал Аллейн, как говаривали в Викторианскую эпоху.
Он подошел к окну, и как раз вовремя: внизу, на подъездной дорожке, уже стояла полицейская машина, в которой сидел инспектор Фокс. Тот поднял голову. Аллейн поманил его пальцем. Фокс стал выбираться из автомобиля.
– Мы поговорим в коридоре, – повернулся Аллейн к Моппет. – Если вы не против.
– Сгораю от нетерпения. – Она обогнула ширму и, плотней запахнувшись в халат Лейсса, вышла из помещения.
Аллейн посмотрел на Леонарда:
– Прошу вас пока не покидать этой комнаты.
– Но мне тут неудобно.
– Тем не менее я на этом настаиваю. Какой у вас адрес в Лондоне?
– Дом семьдесят шесть по Каслоро, Юго-Западный район, четырнадцать. А почему…
– Вы можете вернуться туда и сесть под домашний арест. Выбирайте сами.
Он вышел в коридор к Моппет. Та стояла, прислонившись к стене и сунув сигарету в уголок рта. Аллейн услышал, как внизу бубнит бас Фокса.
– Что я могу для вас сделать, суперинтендант? – спросила она с улыбкой киноактрисы, изображающей даму полусвета.
– Перестать валять дурака, – ответил он резко. – Наверно, я даром трачу свое время, но хочу предупредить: если не возьметесь за ум, у вас могут быть серьезные проблемы. Подумайте об этом, пока не поздно, и перестаньте ухмыляться.
– О! – воскликнула Моппет. – Ну и кто теперь ведет себя грубо?
Аллейн услышал глухой голос мисс Картелл, объяснявшей Фоксу путь наверх. Перегнувшись через перила, он увидел ее красное, растерянное и несчастное лицо. Его отвращение к Моппет удвоилось. Мисс Ралстон стояла у стены и смотрела на него с вызовом, самодовольная, нахальная и изворотливая, без намека на сочувствие к «тете» или угрызения совести. А внизу испуганно и робко ждала ее защитница, готовая послушно принять все, что подсунет ей эта беспардонная девица.
– Большое спасибо, мисс Картелл, я сам найду дорогу, – послышался голос Фокса.
– Подкрепление? – усмехнулась Моппет. – Как мило.
– Инспектор Фокс, – представил Аллейн подошедшего к ним коллегу. Он отдал Фоксу пальто и смокинг Леонарда. – Сделайте с ними все, что нужно. Кроме того, я хочу, чтобы вы стали свидетелем нашего разговора с мисс Мэри Ралстон.
– Добрый день, мисс Ралстон, – любезно поздоровался Фокс.
Он повесил одежду Леонарда на перила и достал блокнот. На губах Моппет продолжала играть улыбка, но было похоже, что она просто забыла убрать ее с лица.
– Я хочу, чтобы вы поняли, – обратился Аллейн к Моппет. – Мы расследуем серьезное преступление, и у меня есть доказательства, что вчера вечером вышеупомянутый портсигар находился у вашего сомнительного друга. Его нашли у тела мистера Картелла, а мистер Картелл был убит.
– Убит! – воскликнула она. – Не может быть! – Моппет сильно побледнела. – Я вам не верю, – пробормотала она. – Таких людей не убивают. Зачем?
– Мотивы могут быть самые разные. Например, он знал что-то такое, что представляло опасность для других. Или угрожал кому-то своими действиями. Или возникли финансовые проблемы. Да мало ли что.
