57
Комик Джон Руни устал притворяться спящим. Он не знал, который час, но по бледному свету в витражных окнах определил, что должно быть около девяти.
На узких скамейках было практически невозможно устроиться удобно, поэтому похитители разрешили заложникам собрать подушки с сидений и скамеек для коленопреклонения и расположиться на ночь на полу у алтаря. Однако подушки были маленькие и тонкие; мраморный пол вытягивал тепло из человеческих тел — по сравнению с ним городской тротуар казался уютным, как ортопедический матрац.
«Мне, пожалуйста, порцию ужаса с гарниром из переутомления, — подумал Руни, садясь и потирая глаза. — Королевскую порцию гарнира, если можно. Благодарю вас, господа похитители».
Трое бандитов сидели у задней стенки капеллы на раскладных стульях, потягивая кофе из картонных стаканчиков. Малыша Джонни и Джека нигде не было видно. Из-за масок и сутан бандитов невозможно было отличить друг от друга и пересчитать. Сколько же их было? Восемь, двенадцать? Может, больше. Кажется, они дежурили посменно, соблюдая строгий порядок.
С нарастающим гневом Руни смотрел, как один из них склонился над поминальной свечкой и прикурил от нее.
На плечо Руни легла рука, и к нему подсел Чарли Конлан.
— Доброе утро, парень, — тихо сказал Конлан, не глядя на него. — Храбро ты вчера выступил.
— Хочешь сказать — глупо, — скривился Руни, трогая засохшую ссадину на щеке.
— Нет, — ответил Конлан. — Ты поступил как мужчина. Теперь нужно сделать то же самое, только вовремя.
— Ты все еще хочешь драться с ними?
Конлан спокойно кивнул, и Руни с любопытством посмотрел на патентованный стальной прищур рок-звезды. На сцене Чарли создал себе имидж эдакого крутого рок-н-рольщика, но в жизни оказался еще жестче.
— Йо, — раздался шепот сзади. Мерседес Фреер, «карамельная шлюха», как прозвал ее журнал «Сорс», тоже проснулась и села за ними. Ночью ее выпустили из исповедальни. — Задумали что-то, негодники? — спросила она.
Руни подумал, стоит ли посвящать ее в подробности заговора, затем кивнул:
— Мы еще готовимся.
— Аминь, клевое дерьмо, — прошептала она. — Слушайте сюда. Один из этих перцев запал на меня. Вчера мы разговаривали через дверь этой кабинки. Видите, тощий хрен с дробовиком, посередине. Короче, можно это использовать. Я притворюсь, что хочу с ним перепихнуться или что-то типа того.
В капеллу вошел Малыш Джонни с кулером и подносом с кофе.
— Подъем, скауты! — заорал он, подойдя к проходу. — Задницы по местам, пора завтракать!
Внезапно с заднего ряда, где сидел преподобный Солстис, раздался низкий, глухой звук. Сначала Руни подумал, что у святого отца сердечный приступ, но звук стал громче, превращаясь в ноту. Старик запел!
— О-о-о, бла-а-года-ать, спа-асе-ен то-о-о-бо-ой…
Преподобный Спаркс, сидевший рядом с Солстисом, подтянул вторым голосом.
Руни закатил глаза. Как далеко зайдет этот абсурд?
Но через некоторое время даже он почувствовал, что наполненные чувством голоса двоих мужчин привнесли согревающее спокойствие в холод церкви. Заложники присоединились к священникам, и когда Руни увидел, что Малыш Джонни неодобрительно покачивает головой, он тоже запел.
Все были просто поражены, когда после гимна поднялась Мерседес Фреер и запела «Ночь тиха». От неожиданности Руни открыл рот, услышав чистую, классическую красоту ее голоса. Несдержанная на язык поп-старлетка спокойно могла солировать в опере.
— В яслях дремлет Дитя… — пела она. — В яслях дремлет Ди…
Резкий щелчок дробовика прервал последнюю ноту Мерседес. Все с шумом обернулись к главному входу церкви, откуда он раздался.
Леденящее кровь эхо выстрела как будто нажало кнопку сброса в мозгу Руни. Актер почувствовал, что решимость его угасла, как задутая свечка.
«Боже, спаси нас», — подумал он, впервые ощутив истинный вес этой мольбы.
Убийства начались.
58
Как они сюда пролезли?
Прижавшись спиной к массивной, как секвойя, мраморной колонне, Джек сжал в руках пистолет и прислушался.
Когда он обходил периметр, из дверей сувенирного магазина выскочила фигура в черном. Приняв незнакомца за спецназовца из отряда спасения заложников ФБР, Джек выхватил пистолет и выстрелил.
«Все-таки нашли лазейку», — думал он. Наверное, они с Чистоплюем что-то упустили. Секунду он ждал звука шагов. Приглушенных приказов. Он поискал глазами у себя на теле красную точку прицела — верный знак того, что он, считай, уже труп.
— В чем дело? — По проходу уже бежал Малыш Джонни с двумя подручными. В одной руке он сжимал гранату, в другой — пистолет.
— Чувак в черном выбежал из сувенирного. Не думаю, что это Уилл Смит. Но кажется, я его подстрелил.
— Федералы? — прошептал Джонни, быстро оглядывая витражные окна. — Как?
— Не знаю, — ответил Джек, выглядывая из-за колонны. — Он лежит возле купели. Я проверю его, вы идите в сувенирный. Сначала стреляйте, потом разбирайтесь.
Бандиты разделились и бегом бросились в переднюю часть церкви. Джек выскочил в проход, держа на прицеле человека, распластанного на полу. Тот не шевелился.
Джек прижал еще теплое дуло ко лбу жертвы и тут увидел, кто поймал пулю. «Что я наделал?»
Это был пожилой священник. Дрожащие огни свечей отражались в луже крови, натекшей из головы. «Вот дерьмо!»
Малыш Джонни чуть не сбил его с ног.
— В сувенирном никого нет, — сказал он, а затем увидел священника, смотревшего в потолок мертвыми, широко раскрытыми глазами.
— Проклятие! — воскликнул он.
Джек сел на корточки и заглянул в лицо убитого.
— Смотри, что я из-за тебя натворил! — сказал он со злостью.
Малыш Джонни сунул пистолет в кобуру.
— Что теперь делать?
По крайней мере парни его прикроют, подумал Джек, глядя на невинного человека, которого только что пришил. Он предупреждал их, что, возможно, придется убивать, и все же они согласились на это дело.
И в аду у него будет теплая компания.
— Используем его, — сказал он. — Я не хотел играть по-плохому, но, по ходу, выбора у нас нет.
— Используем? — спросил Малыш Джонни, разглядывая труп. — Как?
— Хватайте его святейшество за руки и ноги, — ответил Джек. — Я давно уже устал ждать. Пора разогнать часики. Посмотрим, у кого яйца крепче.
59
В девять с копейками я подъехал к баррикадам у штаба. Кругом виднелись ленты с надписью «ПОЛИЦИЯ, НЕ ВХОДИТЬ», как будто подававшие мне сигнал развернуться и уехать домой к семье. Едва совладав с этим искушением, я заглушил мотор и вышел из машины.
