Я уже бежал по тротуару, когда человека выбросили из темноты за дверями. Мне не удалось разглядеть, мужчина это или женщина.
Тело проехало по брусчатке и приземлилось ничком на украшение из увядших цветов. Мужчина, понял я. Темный костюм. Кого из заложников убили?
У меня перехватило дыхание. Я упал на колени возле тела жертвы. Увидев торс, я даже не стал щупать пульс. Поясница была изодрана в клочья и залита кровью.
Я опоздал.
Мужчина средних лет. С него сняли рубашку, десятки огромных рваных ран зияли на спине. Руки покрывали ожоги от сигарет. Я повидал немало трупов и по виду определил, что кто-то сорвал на жертве злость, полосуя ее острым ножом — возможно, даже ножом для картона.
Когда лейтенант службы по чрезвычайным ситуациям Стив Рено подбежал на помощь и перевернул тело, первое, что мы увидели, — бедняге перерезали горло.
У меня остановилось сердце, когда я взглянул в окровавленное, опухшее от побоев лицо покойного.
Я обернулся к Рено.
— Невероятно, — сказал здоровяк, уставившись на труп. Голос лейтенанта звучал тихо и болезненно, как будто тот говорил сам с собой. — Это неправильно, совершенно ни в какие ворота…
Я кивнул, не отрывая глаз от лица.
Эндрю Турман, мэр Нью-Йорка, безжизненно смотрел в свинцовое небо. По моим жилам пробежал холодок. Я поднял глаза к темным, уходящим ввысь аркам, на которые мертвец смотрел, как будто спрашивая — как такое могло случиться?
Стив Рено снял куртку и обернул в нее Эндрю Турмана, как в одеяло, а потом молча перекрестился и закрыл глаза мэра.
— Хватай за ноги, Майк, — сказал Рено. — Давай унесем его отсюда. Не надо, чтобы это фотографировали журналюги.
71
Полуденный «Ангелус» зазвонил, как раз когда мы несли тело мэра по ступенькам. Все, что случилось до этой минуты, побледнело по сравнению с жестоким, леденящим кровь, бессмысленным убийством.
В наших рядах все внезапно замолкли. По улице разносился скорбный перезвон, а полицейские и санитары, мимо которых мы шли, смотрели на нас во все глаза или склоняли головы и замирали, отдавая покойному последнюю дань уважения.
С холодом в животе я вспомнил: полицейские и пожарные так же стояли, склонив головы, когда спасатели извлекали тело очередной жертвы из-под обломков Всемирного торгового центра. Я посмотрел на великолепную двадцатиметровую елку у Рокфеллеровского центра и опустил тело убитого мэра на носилки.
Один удар за другим.
С меня хватит. То, что сделали похитители, побило все рекорды в истории насилия, но мне нужно было справиться с шоком. Отгородиться от него и сосредоточиться. Взглянуть на дело со стороны. Вычислить Джека.
«Почему именно мэр?» — думал я, рассматривая истерзанное тело.
Может быть, Джек так взбесился из-за смерти своего друга, что выбрал мэра? Потеря Эндрю Турмана стала сильнейшим ударом и должна вывести нас из себя. Или это точно рассчитанная манипуляция, попытка заставить нас поступить так, как выгодно похитителям? Может быть, это убийство — зацепка? Наша первая зацепка. Почему они выбрали Эндрю Турмана?
Пока я размышлял, из обители ивовых ангелов и пуансеттий спустился капитан Мидтаунского северного отделения и потащил меня в штаб. Уилл Мэтьюс перенес точку командования в офис на Пятой, 630 — в Рокфеллеровский центр — и требовал немедленного доклада.
Я бежал всю дорогу до центра, но, входя в комнату совещаний на третьем этаже, с удивлением обнаружил, что в собравшейся компании командир отделения Уилл Мэтьюс оказался младшим по званию.
В обычной ситуации я бы растерялся, столкнувшись с комиссаром Нью-Йоркского полицейского департамента Дэли и Биллом Гантом, спецагентом и главой Нью-Йоркского офиса ФБР. Но на сегодня мой шоковый резерв был исчерпан. На их деловые приветственные кивки я просто кивнул в ответ.
— Добрый день, детектив, — сказал комиссар.
Высокий, с аристократическими чертами лица, в темно-синем костюме в тонкую полоску, он был похож скорее на банкира, чем на легавого. Ходили слухи, что этот человек с дипломом магистра делового администрирования Колумбийского университета, одевавшийся в костюмы на заказ, был очередным карьеристом, далеким от забот рядового состава. Впервые я оказался достаточно близко к нему, чтобы составить собственное суждение.
— Нам только что доложили о… Боже, я не могу поверить, что говорю это… об убийстве Энди… я имею в виду мэра Турмана, — произнес, запинаясь, Дэли. Кажется, он и правда был в смятении, это меня тронуло. — Вы общались с теми, кто это сделал. Как считаете, какая у них мотивация?
— Если честно, сэр, — ответил я, — угадать невозможно. Сначала казалось, что им нужны только деньги. Банда профессиональных преступников совершила захват заложников на отпевании первой леди, чтобы получить большой выкуп.
Но потом по непонятным причинам они застрелили священника. Убийство офицеров спецназа произошло во время стычки, его можно списать на самооборону. Однако то, что они сделали с мэром, указывает на бешеную ярость убийц. Может быть, сначала они и сами хотели только денег, но теперь, учитывая, насколько плотно они окружены, теряют самообладание.
— То есть вы считаете, что у них был зуб на мэра? — спросил Гант. Невысокий шеф ФБР был полной противоположностью Дэли. Опухший, бледный, с мешками под глазами, как у бассета, в однобортном черном костюме он выглядел как бармен на похоронах.
— Не знаю, — сказал я. — Возможно.
— Вы не очень-то много знаете, не так ли? — немедленно среагировал Гант.
— Думаете, я сам вызвался на переговоры? — вспылил я, отстегивая кризисный мобильник с пояса и бросая на стол переговоров перед ним. — Прошу вас, дружище. Перехватите инициативу.
А ведь несколько минут назад я думал, что достиг высшей точки гнева. Видимо, ошибся.
— Простите, — сказал Гант, пятясь от кризисного телефона, как от ядовитой змеи. — Я что-то не то сморозил.
— Да уж, — заметил комиссар, оценивающе глядя на командира, как будто ища, куда побольнее двинуть полицейской дубинкой. — Во время переговоров детектив Беннетт превзошел сам себя, и дело остается у него. Вам все ясно?
Я спрятал улыбку. Плевать, что кто-то там болтает о комиссаре. Этот кто-то ошибается.
Гант ошеломленно кивнул, и через секунду у него зазвонил телефон. Взглянув на экран, глава отделения ФБР вскочил с места и выбежал за дверь. Вскоре он вернулся, побледнев еще сильнее.
— Звонил директор. Он только что говорил с президентом. Разрешение на ввод войск получено. Отряд «Дельта» мобилизован и движется сюда.
72
Я на нетвердых ногах вышел из комнаты переговоров, пытаясь переварить услышанное. У меня и раньше бывали большие дела, но военное положение не вводилось еще никогда.
