И тут поезд словно наткнулся на невидимую стену. Послышался отвратительный скрежет тормозов. Соседка больно ударилась головой о верхнюю полку и вскрикнула:
– Ой!
– Что такое? – заволновался сосед.
Майя выглянула в коридор: неужели Москва? Рановато.
По коридору неслась раскрасневшаяся от злости, взволнованная проводница, крича:
– Стоп-кран кто-то сорвал! Вот уроды! Кто их только таких рожает?! И так не по графику идем! Полицию на них надо!
Пассажиры начали дружно возмущаться.
– Девушка… – Майю кто-то тронул за плечо.
– Да? – Она обернулась: сосед.
– Вы не заходите минут пять, мы с женой переоденемся.
– Хорошо.
Она подумала, что пока сбегает в соседний вагон, отдаст Кирсановой сумочку. Та вроде бы садилась в пятый. Минутное дело: добежать, отдать.
Майя заторопилась. В соседнем вагоне молоденький проводник стоял навытяжку перед суровым дядькой в форме железнодорожника и взволнованно оправдывался:
– Я-то здесь при чем? Они сдернули стоп-кран и вместе с вещичками сиганули прямо на пути! Эта девица просто ненормальная! Всю ночь пили! Вот и допились!
– А почему у тебя в вагоне пассажиры в таком состоянии?!
– Я им, что ли, наливал?
– Хулиганье!
– Вот и я говорю.
До Майи наконец дошло: это же Маруся и блондин дернули стоп-кран! Но зачем? Срочно понадобилось выйти? А как же сумочка? Маруся была такая пьяная, что даже ее не хватилась. Ладно, ничего страшного не случилось. Майя знает Марусину мать, вернувшись в родной город, обязательно отнесет ей сумочку. В тот же день. А Кирсанова в следующий раз будет умнее. Что хоть там? Может, все Марусины деньги?
Майя понимала, что ее поступок выглядит не слишком красиво, но все-таки щелкнула замочком. Ни денег, ни документов в сумочке не было, только блокнот и пачка писем. Все они были от Эдуарда Олеговича Листова.
Она наморщила лоб. Да, именно так звали знаменитого художника, который недавно умер, Марусиного отца. Весь город знает, что Эдуард Листов – ее отец. Это очень ценная вещь: его письма. И вот еще фотография: должно быть, на ней сам Листов, в светлой шляпе, с сигаретой в длинных пальцах, пальцах художника. Он лежит в гамаке, с расслабленным лицом, взгляд загадочный, туманный. Майя так его себе и представляла. Художник! А красивый какой! Почти как Эдик. Тот самый блондин, что выпрыгнул из поезда вместе с Кирсановой, сорвав стоп-кран. Они даже похожи.
В блокноте, который она открыла наугад, было множество адресов, телефонов, а одна страничка заложена: «Папа». Московский адрес, и еще какой-то, «Коттеджный поселок Джулия», видно, адрес загородного дома, подробное описание, как до него добраться, телеграмма: «…Марии Кирсановой. Срочно приезжайте подать заявление…»
Майя положила блокнот в сумочку и тяжело вздохнула. А вот ее в Москве никто не ждет.
Надо идти собирать вещи. Скоро поезд прибудет на Казанский вокзал. Что ж, у Маруси Кирсановой одна судьба, а у нее, Майи, другая. И не надо никому завидовать. Ах, если бы не Эдик!..
Москва, утро
Майя просто не могла о нем не думать. Она таких парней не встречала. Если только в Москве, в коридорах театрального училища, куда она каждый год ездила поступать. Но они ее так же, как и Эдик, не замечали, эти парни. А вот Кирсанова познакомилась с ним без проблем! Или это он с ней познакомился? Ну почему он сел именно в тот вагон, где ехала Кирсанова, а не в тот, где была Майя? Что ж так не везет-то? И ни в чем не везет.
– Девушка, вы выходите? Не загораживайте проход!
– Что? Ах да, выхожу!
Она задумалась и не заметила, как поезд прекратил свое движение. И что она стоит в проходе, мешая другим пассажирам увидеть Москву уже не из окна вагона, а, так сказать, воочию, пощупать ее руками, окунуться в бурлящую столичную жизнь… Майя всю ночь не спала и была какой-то рассеянной. А тут еще найденная сумочка, письма, фотография, сорванный стоп-кран и внезапное исчезновение Кирсановой и ее спутника.
Немного волнуясь, она ступила на перрон. И невольно поежилась: прохладно. Было раннее утро, но на вокзале, возле выхода на перроны к поездам, уже толпился народ. Одни встречали, другие провожали, покрикивали носильщики, надрывались таксисты.
– Такси, кому такси!
– Девушка, такси не надо?
– Эй! Поберегись!
Казанский вокзал Майе сразу не понравился. На Павелецком, куда раньше прибывал этот же поезд, было гораздо спокойнее и цивилизованнее. А здесь… Как-то все неуютно, шумно, а главное, незнакомо. Вещей у Майи было немного, чемодан да небольшая дамская сумочка, в которой, завернутые в плотную бумагу, лежали деньги и документы. Ту, что забыла в поезде Маруся, Майя засунула в чемодан. Почему-то сегодня и Москва ее не радовала. Она уже пожалела, что приехала. Послушалась бы маму, сидела в деревне вместе с братьями, радовалась солнышку, прохладной речке, поспевающей клубнике.
Майя невольно вздохнула.
– Носильщика, носильщика! Кому носильщика!
Она встрепенулась. Господи, куда идти-то? Да, все правильно: надо взять такси. Но сначала пройти через толпу людей, ожидающих поезда.
– Внимание! Объявляется посадка…
Толпа ринулась штурмовать вагоны. Майя растерялась. Она давно уже отвыкла от такого количества людей. Суета, давка… Что ж они так спешат-то? Все ведь уедут!
Ее чуть не сбили с ног. Почти оглушенная, помятая, расхристанная, Майя с трудом выбралась из толпы. Да, это Москва… Куда же, интересно, поехали Эдик и Маруся? Опять она думает об Эдике! Да не все ли равно? Никогда ведь больше не встретятся. Не судьба.
Через подземный переход Майя вышла на широкий, забитый машинами проспект, где возле своих «лошадок» дежурили частники-извозчики. Их было много, и все наперебой предлагали:
– Такси!
– Девушка, возьмите такси!
– Куда едем?
Один так и вцепился в ручку ее чемодана. Майя заколебалась. А вдруг это и есть маньяк? Мамочка предупреждала: не садись к частникам. Может, лучше воспользоваться метро? И сколько запросит таксист?
Господи! А деньги-то? Надо бы сразу достать мелкие деньги, переложить нужную сумму из кошелька в карман. Майя схватилась за сумочку. Ее рука нервно зашарила в поисках кошелька. И вдруг она похолодела. В сумочке была огромная дыра! Где же она так? За что зацепилась? И где кошелек? Неужели выпал?! А пакет с деньгами и документами? Где он?!
Потеряла… Или… украли? Разрезали сумочку? В толпе, пока пробиралась с перрона на вокзал? Как же так? И куда теперь? Без денег, без документов. Как поступать в театральное училище? Боже, какое училище! Даже обратный билет не на что купить! И родных в Москве никого! Телефон! Слава богу, он лежит в отдельном кармашке. Хоть его оставили! Но там денег почти нет! Отбить маме вместо «доехала, все нормально» «ограбили на вокзале, приезжай, забери меня»? Ну и растяпа! Что тут еще скажешь?
