«Отсюда я уеду богачкой!» – довольно подумала Валя.
Она по-хозяйски прошлась по комнатам, потом вышла на веранду и принялась собирать грязные тарелки со стола. Надо же, столько женщин в доме, и никто даже не может посуду на кухню отнести! Не то что помыть!
– Змея, – услышала она за спиной зловещий шепот.
Валя испуганно обернулась, но тут же успокоилась: знакомая дамочка.
– Пролезла все-таки в дом! Змея!
– Я здесь на своем месте, – огрызнулась Валя. – А вот о вашем предложении полиция скоро узнает.
– О каком таком предложении?
– Пятьдесят тысяч долларов за то, чтобы я помогла вам убить Марусю.
– Не было никакого предложения! Свидетелей разговора нет!
– А в доме нашли труп. Уж не отравление ли?
– Замолчи!
– Я-то замолчу… если заплатите, – решилась Валя, и сердце тревожно замерло. Ведь это называется шантаж! Но жить на что-то надо…
– Ах, вот оно что!
Валя закрыла на секунду глаза, словно собиралась нырнуть в ледяной омут, а потом жестко сказала:
– Платите. А то все расскажу.
– Сколько ты хочешь?
– Ну… тысячу.
– Ах, тысячу!
– Долларов. – И сердце снова замерло: пройдет, не пройдет?
– Я подумаю.
– Некогда думать. Платите.
– Хорошо. Завтра.
– Почему завтра?
– Ну где я тебе сейчас достану денег?
– Вон сколько в доме всего! И денег наверняка полно.
– Но это же не мое!
– А зачем тогда хозяина убили? И эту… Нелли Робертовну? Значит, на деньги рассчитывали! Вы бедной-то не прикидывайтесь! А то я не вижу, как вы одеты! Вон колечко дорогое на пальце! Небось не ваше. Убили и себе зацапали.
– С чего ты взяла, что это сделала я?!
– А почему вы тогда так дрожите? Боитесь?
– Ладно, мерзавка! Я заплачу, но ты у меня еще…
– Тссс… Идет кто-то… Несите деньги-то.
Насвистывая, на веранду поднимался Эдик. Валина собеседница тут же попятилась к двери и исчезла. Валя торопливо принялась собирать тарелки. Красавец блондин, при виде которого она невольно покраснела, удивленно поднял черные, словно нарисованные брови:
– Так-так… У нас новая прислуга?
– Я просто помогаю, – отчего-то застеснялась Валя.
– Что, Ольга Сергеевна слегла?
– Да, похоже.
– С чего бы это она так расстроилась, а? Послушай, а ты милая девушка. Валя, да? Валентина. Медсестрой работаешь. Да ты у нас ценный человек!
– Уж и ценный!
– Ты что-то там про убийство говорила, – Эдик развалился на стуле, взяв ее в прицел своих глаз, похожих на черные омуты. – Что, мол, ее собирались убить. Я, кажется, догадываюсь, о ком это. Ты юную наследницу имела в виду, так? И что там случилось, в больнице?
Валя словно оцепенела под его колдовским взглядом. Хоть бы глаза отвел! Видит же, что смутил!
– Молчишь? Язык проглотила? Боишься меня, что ли? А ты не бойся… – он рассмеялся, хрипло, с растяжкой. – Кто же у нас, интересно, так прокололся? Уж не маман ли? А ты, значит, собралась промышлять шантажом. Мило.
– Да с чего это вы взяли?!
– Можем сразу перейти на «ты». Я Эдик. А ты девушка не промах, я таких люблю. Убить, видимо, не захотела, а вот по мелочи, это можно. Без риска для жизни. Но, видишь ли, милая, шантаж – дело тонкое. Главное – не слишком давить на педаль. Может, возьмешь меня в долю? Шучу. У меня другая игра, по-крупному, и твоя мелочовка меня не интересует. Но помощь квалифицированной медсестры вскоре может и мне понадобиться. Значит, ты уколы ставишь и в вену тоже можешь, о лекарствах много чего знаешь, умеешь готовить, и по хозяйству помочь. Незаменимый человек, а? Мне тебя прямо Бог послал. Или дьявол? – Он вновь рассмеялся. – Договоримся.
– О чем?
– Видишь ли, у меня скоро будет молодая жена. Девушка бойкая, шумная, своенравная, и хорошо было бы ее прибрать к рукам.
– О чем это вы?! – испугалась она.
– Ну-ну, Валентина! Только что ты была такой бойкой! А меня испугалась!
Он встал и мягкой, кошачьей походкой подошел вплотную, взял ее за руку, улыбнулся. Валя замерла, не в силах тронуться с места.
– Мы договоримся, – притянув ее к себе, уверенно сказал Эдик. И, нагнувшись, прошептал в самое ухо: – Думаю, тебе давно приелся быт, скулящие, вонючие больные, ночные дежурства, деспот – главврач, муж – скотина. Ведь он скотина, а? Я прав? – Валя молча кивнула. – Без конца просит жрать, а сам валяется целыми днями на диване, пьет пиво и смотрит футбол. О! Я догадываюсь, как ты ненавидишь футбол! И его… суженого. Пузатого, обрюзгшего мужика тоже ненавидишь. Я прав? – Она вновь кивнула. – А усталость так и наваливается, особенно вечерами, послать бы к черту эту вонючую скотину, но другого-то нет. И впереди никакого просвета…
Он знал про Валю все. Она внимала его словам, словно волшебной дудочке крысолова и, очарованная, шла на зов.
– Я дам тебе другую жизнь, девочка, – Эдик зарылся носом в ее волосы. – Красивую жизнь… Где будут море, пальмы и белый пароход. Где сбудутся все твои мечты. Ты в вечернем платье, на берегу океана… А рядом я. Не найдется в мире женщины, которая бы тебе не позавидовала…
Валя коротко вздохнула:
– Что я должна делать?
– Во-первых, скажи мне, кто просил тебя убить Марусю?
– Я все расскажу, только уж и вы… ты мне помоги.
– Давай рассказывай, – он отпустил ее руку, отошел и вновь развалился на стуле.
И Валя заговорила. Сначала сбивчиво, потом все увереннее и увереннее. Она заглядывала Эдику в глаза, млела и мысленно ликовала: это же не дом, а самая настоящая золотая жила! Теперь вперед, намывай золотой песок, откапывай самородки! Уж повезло так повезло!
Часом позже
После разговора с Эдиком Валя решила сделать уборку в доме. Дело шло к вечеру, ужинать они вряд ли будут после таких-то событий, если только чаю попьют, полиция вместе с прокуратурой уехали, тело Нелли Робертовны увезли в морг. Прибраться можно по-быстрому, кое-где пыль смахнуть, да пару раз мазнуть шваброй пол. Проверять работу новой помощницы по хозяйству сегодня вряд ли будут. А завтра надо встать пораньше, приготовить завтрак, потом заняться обедом… Дел невпроворот, но и оплата соответствующая. В комнате Ольги Сергеевны есть вторая кровать, там Вале и отвели пока место. Ничего, придет время, и она переселится в настоящие хоромы. Теперь все будет хорошо.
Валя зашла в кабинет и первым делом принялась смахивать пыль со стола. Глянула мельком на почти уже стершийся меловый контур, но не испугалась, потому что навидалась на своем коротком веку смертей. И в приемном покое довелось поработать, а там чего только не насмотришься! Она подумала: «Надо бы завтра ковер почистить, а то нехорошо получается…»
