Маделин с благодарностью посвящает эту книгу автор
I
Последний день года
«Тщательный анализ анонимного письма поможет значительно сократить круг его вероятных авторов и уменьшить число подозреваемых. Например, использование точки с запятой или правильная расстановка апострофов позволит исключить целые группы лиц».
Осборн и Осборн, «Проблемы работы с подозрительными документами»
1
Диггер в городе.
Диггер похож на вас, Диггер похож на меня. Он идет по продуваемым всеми ветрами улицам как любой другой прохожий, поджав плечи и поеживаясь от промозглого декабрьского холода.
Он невысок ростом, но и не слишком мал, он не толст, но и не излишне худ. Его пальцы в черных перчатках, возможно, короткие и пухлые, а быть может, и нет. Его ступни кажутся великоватыми, но не надел ли он пару обуви на пару размеров больше, чем нужно?
Если вы посмотрите ему в глаза, то скорее всего не обратите внимания на их форму или цвет, вам только померещится, что это не совсем нормальные человеческие глаза, а если Диггер встретится при этом взглядом с вами, его глаза могут оказаться последним, что вы увидели в своей жизни.
На нем долгополый черный или темно-синий плащ, и ни одна живая душа не замечает, как он проходит мимо, — и это среди тысяч возможных свидетелей на оживленных улицах Вашингтона, округ Колумбия, где толпа сейчас даже гуще обычной, потому что начался утренний час пик.
Диггер в городе, и наступил канун Нового года.
Держа в руке фирменную полиэтиленовую сумку из магазина «Дары полей», Диггер обходит влюбленные парочки, одиноких пешеходов и целые семьи, продолжая двигаться вперед. В отдалении уже видна станция метро. Ему было велено подойти туда к девяти утра, и он подойдет. Диггер никогда не опаздывает.
Сумка в его, возможно, коротких и пухлых пальцах тяжела. Она весит пять килограммов, хотя к тому времени, когда Диггер вернется к себе в номер мотеля, будет весить уже значительно меньше.
На него натыкается какой-то мужчина, смущенно улыбается и говорит «прошу прощения», но Диггер даже не смотрит на него. Диггер никогда ни на кого не смотрит и не желает, чтобы смотрели на него самого.
«Не позволяй никому… Клик!.. Никому вглядываться в твое лицо. Отводи его в сторону. Понял?»
«Я понял».
Клик!
«Смотри на все эти яркие огни, — думает он, — смотри… Щелк!.. смотри на нарядные новогодние украшения. Крепкие малыши на рекламных плакатах, звуки „старых добрых времен“. Забавные украшения. Веселые огни. До чего же все празднично!»
Это площадь Дюпона — средоточие денег, центр искусств, место, где собирается молодежь и прочая модная публика. Диггеру это известно, но только потому, что человек, который говорит ему, что делать, рассказал о площади Дюпона.
Вот он уже у входа в подземку. Утро выдалось облачное, а город живет по зимнему времени, и потому сумрак еще не окончательно рассеялся над ним.
Диггер невольно вспоминает о жене. Памела не любит серость и холод, а потому она… Щелк!.. Что делает она? Точно! Поэтому она сажает красные и желтые цветы.
Он смотрит на вход в метро и думает о рисунке, который видел однажды. Они с Памелой ходили как-то в музей. И увидели там старинную гравюру.
Памела сказала:
— Жуть какая-то. Пойдем дальше.
На гравюре были изображены врата ада.
Вход в метро ведет на двадцать метров вниз. Одни пассажиры спускаются по эскалатору, другие поднимаются наверх. Очень похоже на тот самый рисунок.
Врата в преисподнюю.
Вот молодые женщины с короткими стрижками и дипломатами в руках. Вот молодые мужчины со спортивными сумками и мобильными телефонами.
А вот и Диггер с его пакетом с продуктами.
Быть может, он толстый, а быть может, тощий. Похож на меня, похож на вас. Никто и никогда не обращает на Диггера внимания, и это одна из причин, почему он умеет делать свою работу так хорошо.
— Ты лучше всех, — сказал в прошлом году человек, который говорит ему, что делать. — Ты… Клик, клик!.. Ты — самый лучший.
На часах 8.59, когда Диггер подходит к вершине эскалатора, ведущего вниз и забитого людьми, исчезающими в подземелье.
Он засовывает руку в пакет, и его пальцы удобно ложатся на автомат. Быть может, это «узи», или «Мак-10», или «интретех», но он определенно весит пять килограммов вместе с магазином на сто ружейных патронов 22-го калибра.
Больше всего Диггеру хочется сейчас супа, но он забывает о голоде.
Потому что он… Клик!.. самый лучший.
Он смотрит вперед, но не на толпу, выстроившуюся в ожидании своей очереди ступить на эскалатор, который унесет их прямо в ад. Он не различает парочек, мужчин с телефонами, женщин с прическами, сделанными в салонах «Суперкатс», которые посещает и Памела. Он не смотрит на семейства. Он прижимает свою сумку к груди, как прижимал бы в толпе любой свой пакет с подарками для близких. Одна рука лежит внутри на автомате, какой бы там марки он ни был, а другая сжата полукругом снаружи. Кажется, что она держит батон свежего хлеба из «Даров полей», который так хорошо пошел бы с супом, но на самом деле это внушительных размеров глушитель, поглощающий звуки с помощью слоев искусственной ваты и резиновых прокладок.
Его часы издают писк.
Ровно девять утра.
Он спускает курок.
Пули с шипением прокладывают свой путь к спинам пассажиров на эскалаторе, которые начинают под огнем валиться вперед. И теперь даже чуть слышные тсс-тсс-тсс, издаваемые автоматом, совершенно заглушаются криками людей.
«О Боже! Смотрите! Господи, что происходит? Я ранен! Я падаю!» — и все в таком духе.
Тсс-тсс-тсс.
И громкие звуки, издаваемые пулями, которые прошли мимо цели и попали в металл или керамическую облицовку. Звуки действительно оглушительные. Если пуля попала в человека, почти ничего не слышно.
Все оглядываются по сторонам, не понимая, что случилось.
Диггер тоже озирается. Все в страхе, и на лице Диггера тоже написан испуг.
Никто пока не верит, что в них стреляют. Им кажется, что впереди кто-то оступился, упал и по цепочке увлек за собой других. С грохотом и стуком из рук жертв выпадают телефоны, дипломаты и спортивные сумки.
Сотня патронов израсходована за какие-то несколько секунд.
Никто не обращает внимания на Диггера, который недоуменно крутит головой, как и все.
Хмурится.
«Вызовите „скорую“… Полицию, полицию… Боже мой, этой девушке нужна помощь… Помогите, кто-нибудь!.. Он мертв! Господи Иисусе, вы только посмотрите на ее ногу!.. Детка моя, малышка моя…»
