— Я беру свой щит, надеваю шлем, — ответил мальчик, — а еще, если темно, включаю везде свет.
Паркер продолжал стоять на месте. Обычно, когда ему нужно было серьезно поговорить с кем-то из детей, он предпочитал, чтобы их глаза находились на одном уровне. Но если речь заходила о Лодочнике, то, следуя совету психолога, он оставался стоять во весь рост. Присутствие высокого и сильного мужчины давало ребенку ощущение безопасности и уверенности, что он под надежной защитой. А во внешности Паркера Кинкейда, безусловно, присутствовало нечто, что излучало твердость духа и способность отразить любую угрозу. В свои сорок лет при достаточно высоком росте — за метр восемьдесят — он сумел остаться почти в такой же отменной спортивной форме, как в колледже. И это не благодаря аэробике и спортзалам, а в основном ради своих двух детей, с которыми гонял в футбол, баскетбол, участвовал в турнирах по фрисби, а по воскресеньям совершал совместные пробежки (хотя бегал только сам Паркер, следуя за двумя велосипедами, петлявшими по дорожкам соседнего парка).
— А давай пойдем и посмотрим. Хорошо? Где, как тебе показалось, ты его видел?
— Давай.
— Где твои шлем и щит?
— Все при мне. — Мальчишка похлопал себя по голове, а потом выставил согнутую в локте левую руку, в которой рыцарю положено было держать щит.
— Отличный щит. Свой я взял тоже. — Паркер повторил жестикуляцию сына.
Они подошли к задней двери дома.
— Видишь те заросли? — сказал Робби.
Паркер осмотрел две сотки заднего двора своего старого уже дома, расположенного в сорока километрах от Вашингтона. Пространство было в основном просто покрыто травяным газоном с несколькими клумбами. Но в самом дальнем конце участка густо разрослись форзиция и кудзу, обвитые плющом. Все это он собирался срезать еще год назад. И, понятное дело, если немного прищуриться, в этих маленьких джунглях вполне могла померещиться фигура человека.
— Да, выглядит страшновато, — согласился он. — Определенно неприятно. Но ведь ты знаешь, что Лодочника несколько лет как нет.
Он не собирался побороть страх ребенка, доказывая, что того напугали всего-навсего беспорядочно выросшие кусты. Ему хотелось дать Робби возможность дистанцироваться от его видения.
— Знаю, но…
— Сколько лет назад это было?
— Четыре года, — ответил Робби.
— А как считаешь, это давно или нет?
— Должно быть, давно.
— Покажи мне. — Он раскинул руки в стороны. — Вот так давно?
— Может быть.
— А мне кажется, что совсем давно. — Паркер еще шире развел руки. — Так давно, как та рыба, что мы поймали в озере Брэддок?
— Это было действительно давно. — Мальчик заулыбался и тоже расставил руки.
— Неужели? Так давно? — спросил Паркер с притворным сомнением.
— Нет! Еще давнее. — Сын перескочил с ноги на ногу, высоко держа руки над головой.
— Не верю, — продолжал подшучивать Паркер. — Так давно не бывает.
Робби, вытянув руку, добежал до стены кухни, а потом до другой.
— Вот как давно на самом деле!
— Давно, как акула в длину. Нет, как кит или гигантский осьминог, — весело отозвался Паркер.
Отец и сын затеяли потом игру в сказочных чудовищ. Под конец Паркер поймал Робби и немного помучил легкой щекоткой.
— Знаешь что? — сказал он, отдышавшись.
— Что?
— А давай-ка, мы прямо завтра избавимся от тех зарослей.
— Дашь мне поработать пилой? — первым делом поинтересовался сын.
Вот так. И это все, что ему нужно, внутренне позабавился Паркер.
— Посмотрим, — неопределенно ответил он.
— Это просто здорово! — Робби вприпрыжку выбежал из кухни. Все воспоминания о Лодочнике были забыты. Ведь ему дадут электропилу. Он поднялся на второй этаж, и скоро до Паркера донеслись отголоски спора между братом и сестрой, какой компьютерной игре отдать предпочтение. Мнение Стефани перевесило, и скоро по дому стала разноситься привязчивая мелодия из «Братьев Марио».
Паркер вспомнил про кусты на заднем дворе.
Лодочник… Он невольно покачал головой.
В этот момент раздался звонок в парадную дверь дома. Он посмотрел на лестницу, но дети звонка не слышали, и потому пошел открывать сам.
С порога его одарила широкой улыбкой привлекательная женщина. Ее сережки болтались под коротко стриженной кромкой волос, которые выцвели на солнце и стали еще светлее (Робби был блондином в нее, в то время как Стефании досталась русая шевелюра отца). Бросался в глаза роскошный загар.
— Привет, вот так сюрприз, — несколько настороженно произнес Паркер.
Глянув ей за плечо, он с облегчением заметил, что двигатель стоявшего на подъездной дорожке «кадиллака» не заглушили. За рулем сидел Ричард и читал «Уолл-стрит джорнал».
— Привет, Паркер. Мы к вам прямо из аэропорта. — Она приобняла его.
— Ах да. Вы ведь были…
— В Сен-Круа. Там совершенно потрясающе. О, перестань. Что за гримасы?.. Я вообще заехала всего на минутку.
— Хорошо выглядишь, Джоан.
— Я и чувствую себя хорошо. Просто отлично. Но не могу про тебя сказать того же. Ты что-то бледноват.
— Дети наверху. — Он повернулся, чтобы позвать их.
— Нет. Может, лучше не… — начала было Джоан.
— Робби! Стефани! Ваша мама приехала.
По ступенькам затопали их ноги. Дети кинулись к Джоан. Та улыбалась, но Паркер не мог не заметить, что встреча с детьми не входила в ее планы.
— Какая ты загорелая, мамочка! — воскликнула Стефани, взбивая себе волосы на манер «Спайс герлз». Робби вел себя куда как сдержаннее. Он был хорошенький, как маленький херувим. Что до Стефани, то у нее было чуть удлиненное серьезное лицо, которое, как надеялся Паркер, станет выглядеть пугающе интеллектуальным для приставучих парней, когда ей исполнится лет двенадцать-тринадцать.
— Где ты была, мама? — спросил Робби немного хмуро.
— На Карибах. Разве папа не говорил вам об этом? — Взгляд в сторону Паркера.
Конечно, он им говорил. До Джоан не доходило, что детей расстроил не недостаток информации о ее путешествиях, а тот простой факт, что ее не было в Виргинии на Рождество.
— Вы весело провели праздники? — спросила она.
— Мы теперь играем в пневматический хоккей, и сего дня утром я выиграла у Робби три раза.
— Зато я поймал шайбу четыре раза подряд, — похвастался сын. — Ты нам что-нибудь привезла?
Джоан бросила взгляд в сторону автомобиля.
— Разумеется, привезла. Но, знаете, сейчас все упаковано в чемоданы. Я ведь заехала на минуточку, чтобы посмотреть на вас и поговорить с вашим отцом. А подарки привезу завтра, когда приеду в гости по-настоящему.
