История ее была необычна. Родилась она в Москве, с семи-восьми лет занималась в секции гимнастики, участвовала в соревнованиях, что-то выигрывала, после школы поступила в подмосковный институт физкультуры, потом начала работать тренером, естественно, по гимнастике. Там же в Москве познакомилась с алжирцем, вышла за него замуж. Через год муж умер, умер неожиданно, от какой болезни, так четко и не определили. Учился он на математическом факультете, Ася говорила: занимался много, очень много, и умер, скорее всего, от истощения. И Ася отправилась его хоронить в Алжир, где в первый раз увиделась со своими родственниками. Пока все было обычно, рутинно. Но…
Похоронив мужа, Ася тотчас сообщила, что выходит замуж за его младшего брата, тоже студента-математика, тот учился в местном университете. Это, как утверждали посольские знатоки, согласовывалось с законами шариата. Такое решение повергло асиных алжирских родственников в изумление — подобного рода следование исламским традициям в считавших себя цивилизованными семьях давно уже не практиковалось, а семья ее покойного мужа считала себя цивилизованной: тесть, очень богатый человек, банкир, часто ездил в Европу и подолгу жил там. В советском консульстве, конечно, понимали: шариат тут вовсе ни при чем, просто девочка делает все возможное, чтобы не возвращаться домой. Но и это не все… Однажды, когда я дежурил по консульскому отделу, ко мне пришел тщедушный алжирец в очках. Это был новый Асин муж.
Собственно говоря, до настоящего момента все было, если и не очень обычным, то во всяком случае объяснимым. Вот только причина, заставившая Асиного мужа прийти в посольство, оказалась совершенно экстраординарной.
— Она меня бьет, очень больно бьет, — выложил он мне. — Не могли бы вы через посольство воздействовать на нее?
Я сначала не поверил, но муж-математик норовил показать мне синяки и принялся подробно описывать, как она его бьет:
— Она очень сильная, скрутит мне руки — и прямо по лицу… А чаще всего берет ремень, и потом очень трудно работать.
Лишь теперь я обратил внимание, что молодой математик, несмотря на приглашение сесть, продолжает стоять.
— Побеседуйте, пожалуйста, с ней, — ныл он.
Я с трудом верил, чтобы миниатюрная девочка с миловидным кукольным личиком могла хладнокровно пороть ремнем своего законного математика. Однако служба есть служба, и, пообещав обязательно вызвать Асю в посольство, я отпустил избиенного.
По странному совпадению я в тот же день встретил Асю в центре города.
— Нужно официально поговорить.
Через десять минут мы сидели в прохладном кафе, которых тогда много было в центре Алжира, и пили кофе с зеленой от недостаточной вытяжки кофеина пленкой. Я смотрел на Асю и никак не мог решиться подойти к основному вопросу. А она тем временем чирикала по поводу хорошей погоды и успехов девочек-гимнасток, с которыми работала.
Наконец я решился:
— У меня был твой муж. Он жаловался, что ты его бьешь.
Ася спокойно отпила кофе:
— Да. Бью. И буду бить.
Моему удивлению не было границ:
— За что?
— Если муж, то должен выполнять все, что мужу положено. — Она многозначительно повторила: — Что мужу положено. И не потому, что я спортсменка и у меня какие-то особые физиологические требования. Просто я сильная и могу постоять за себя, а другие женщины не могут.
— Может быть, тебе завести любовника?
— У меня есть любовники, — ответствовала гимнастка.
— И давайте говорить откровенно. В этих вопросах я двусмысленностей не приемлю. Если вы хотите пополнить их число, можете предложить услуги.
— Боюсь, как бы ты меня, того… — я показал на мягкое место.
— Не бойтесь, — Ася все воспринимала всерьез. — Во-первых, вы сильнее и тяжелее моего, и с вами легко не справишься. А во вторых, любовник — не муж. Его можно бросить. А муж — это свято. Это перед богом. И он должен выполнять все, что мужу положено. Если не захочет, заставлю. Так ему и скажите, если снова придет плакаться, — заставлю.
Я усмехнулся:
— Знаешь, я начинаю догадываться, от какого истощения умер твой первый супруг.
* * *
Я так погрузился в воспоминания, что не заметил, как открылась дверь и в комнату вошла она.
— Ася!
Она замерла.
— Бог мой, Евгений… Как тебя сюда занесло?
— Это тебя как сюда занесло?
— А я выправляю талии местным состоятельным дамам. А ты почти не изменился. Это за двадцать лет!
На самом деле не изменилась она. Такая же миниатюрная ладная фигурка, такое же легкое платьице в горошек. И детское курносое личико без единой морщины.
— Ты, наверное, уже большой начальник?
— Не без этого.
— Работаешь здесь?
— Только проездом.
— Надолго?
— В субботу улетаю.
— Жалко. Я бы охотно проверила, не постарел ли ты.
— Телом или душой?
— Оставим душу кому-нибудь другому, — своих склонностей Ася, судя по первому впечатлению, не меняла.
— Ну, что мы стоим, как пешки? Идем пообедаем где-нибудь. Ты где остановился?
— В «Опале». На Тронше.
— Гостиница так себе. Закажем обед из ресторана.
Ася развалилась в кресле.
— Ты давно в Париже?
— Почти пять лет.
— Как ты здесь оказалась?
— У тестя здесь дела. Он меня сюда вытащил.
— А муж?
— Замужество — это как мираж в пустыне: дворцы, пальмы, верблюды. Дворцы и пальмы исчезают, остаешься с одним верблюдом. Он сейчас в Америке, преподает. А я… У меня все в порядке. На днях собираюсь купить эту «Амазонку».
— Тебе кто-то помогает?
— Нет. Сначала работала тренером, потом директором-распорядителем. Подсобрала деньжат, оплатила первый взнос. Теперь всё на мне. Одно дело, когда тебе платят, другое дело, когда ты хозяйка.
— С тебя причитается.
— Приходи. Мужчина ты интересный. Подберем даму, которой ты по вкусу. Заработаешь. У вашего брата с валютой, небось, не густо.
Впервые за многие годы я не нашел, что ответить, и застыл с открытым ртом.
В дверь постучали. Официант принес обед. Ася не удосужилась накинуть на себя простыню, и молодой официант искоса, с удивлением и не без любопытства, посматривал на нее, медленно расставляя блюда.
— Прежний хозяин разорился? Поэтому продает? — я давно ждал подходящего случая задать этот вопрос.
— Почему разорился? Наоборот. Когда я стала работать директором, а фактически главным распорядителем, дела пошли хорошо. Он прилично заработал. Еще какое-то наследство выпало. Купил гостиницу с рестораном, в Шантии. Говорит, всю жизнь мечтал. Может, и вправду мечтал.
