– Точно, платье… А я и не заметила.
– Ну так снимай. Ему место на помойке.
– Тогда отвернись.
– Что?
– Отвернись, говорю.
– Зачем?
– Затем, что я хочу снять мокрое платье.
– Ну так снимай. – Сашка был совершенно невозмутим и сидел с таким видом, точно я раздевалась перед ним каждый день. – Снимай, снимай, что сидишь, как ненормальная?
– Ненормальный ты, а не я. Рассчитываешь на меня голую посмотреть?
– Больно надо! Но отворачиваться я принципиально не буду.
– Это почему?
– Потому, что я твой будущий муж! Какого бы хрена я отворачивался!
– В том-то и дело, что будущий. Будущий – это не настоящий. Улавливаешь разницу?
Видимо, Сашка решил прекратить наш спор и, не дав мне опомниться, быстро сдернул с меня заношенное платье. Так как я не имела привычки носить лифчики, то осталась в одних трусиках, которые не отличались особой красотой и изяществом, так как предназначались для беременных. Закрыв обнаженные груди руками, я не могла воспротивиться действиям Сашки – через секунду я осталась без трусиков, они полетели следом за платьем.
– Ты что себе позволяешь?! – только и смогла выпалить я, раскрасневшись так, что от меня было впору прикуривать.
– Я выполняю функции супруга, – заявил он и весело мне подмигнул.
– Не вижу ничего смешного, – произнесла я обиженным тоном и стала сгонять пену так, чтобы у меня было поменьше открытых мест.
– А ты что раскраснелась, словно девочка? Вроде уже сама девку родила, а краснеешь, как школьница. Ты сейчас знаешь на кого похожа?
– На кого?
– На свеклу.
– Сам ты свекла. Я не каждый день перед мужчинами раздеваюсь.
– А я не мужчина.
– А кто же ты?
– Я твой муж.
– Надо же. По-твоему, муж – это не мужчина?
– Мужчина, только особенный.
– Что значит особенный?
– Особенный – это тот, перед которым следует раздеваться. Ты давай, постарайся отмыть голову. У тебя волосы, словно парик. Если ты их не разлепишь, мне придется постричь тебя наголо.
– Ага, держи карман шире!
– А что? Между прочим, сейчас это модно.
– Не знаю. Может быть, модно, но только у молодежи. Ты же сам говорил про кризис среднего возраста. Моя лысая голова будет вызовом обществу.
– Тогда не жалей шампуня.
Я и в самом деле не пожалела шампуня, вылила на голову целый флакон. Когда Сашка приготовил большое махровое полотенце, я встала и почувствовала на себе его пристальный взгляд.
– У тебя очень красивое тело.
– А ты не смотри…
– У тебя даже растяжек не осталось.
– Да?
– А твой еще пока бесформенный висячий животик смотрится очень даже сексуально.
– Да пошел ты!
Я скользнула в полотенце и ощутила приятное тепло сухой ткани.
– Нет у меня никакого животика!
– Есть. Вернее, это не животик, а приятная складочка, словно мешочек у енота или сумочка у кенгуру.
– Сам ты мешочек или сумочка!
Как только Саша стал помогать мне вытираться, я почувствовала головокружение и подумала, что еще немного и взорвусь от предвкушения, как самая настоящая бомба. Неожиданно Сашка застыл, и я заглянула ему в глаза. По их блеску было нетрудно понять, что он хочет того же, что и я.
Осторожно подхватив сильными руками, он поднял меня из ванны и понес в комнату. В длинном узком коридоре нам встретилась древняя старушка, та самая, которая так любезно провела меня в Сашину комнату и разрешила его подождать. Старушка испуганно посмотрела нам вслед и что-то пробормотала себе под нос.
– Все нормально, баба Глаша, не переживайте! Я ее не уроню! – крикнул довольный Сашка и понес меня дальше.
– А я и не переживаю. Просто еще не видела, чтобы ты так девок носил…
– Это не девка, баба Глаша, это моя жена!
– Жена?
Сашка остановился, легонько меня подкинул, подмигнул старушке и на пороге комнаты спросил:
– Баба Глаша, ответь: у меня жена красавица?
– Это та же самая, что я к тебе в комнату пустила? – подозрительно спросила бабулька.
– Та же самая. Непохожа?
– Да бог их разберет. Эта почище. Та была грязная.
– Просто я ее отмыл.
– А… Смотри, как сразу преобразилась. Я ее и не признала даже. Ты ей скажи, чтобы она теперь чаще мылась. Разве можно в таком молодом возрасте так себя запускать?
– У нее, баба Глаша, дорога была дальняя. Она теперь всегда ухоженная будет.
– Правильно, жену нужно к порядку приучать. На то она и жена.
Как только Сашка внес меня в комнату, я прошептала:
– Я так плохо выглядела?
– Честно сказать, неважно.
В дверь постучали, и показалась голова бабы Глаши:
– Сашенька, я вот что спросить хотела…
– Что?
– А ты давно женат?
– Всю жизнь, баба Глаша, всю жизнь.
– Всю жизнь? А я и не знала. – Она тихонько прикрыла дверь.
Саша повернул ключ в замке и еле слышно сказал:
– Это на всякий случай, а то моя соседка придумает еще какой-нибудь вопрос.
Глава 20
А дальше было такое…
Сплетение губ, сплетение душ и сплетение тел…
Это был настоящий, смелый, откровенный секс, который только может быть между женщиной и мужчиной. Я даже не сомневалась в том, что этот мужчина подарен мне господом богом за все мои страдания, не хотелось даже думать, что раньше он был с кем-то, кроме меня.
Спустя какое-то время, отдышавшись, Сашка задал совсем неожиданный вопрос:
– У тебя паспорт с собой?
– Какой, заграничный?
– Российский.
– Российского нет, только заграничный?
– Не пойдет. В загс нужно российский. Дадим взятку, нас зарегистрируют побыстрее. А где российский?
– У матери.
– А мать где?
– Часа четыре от Москвы ехать.
– Завтра поедем.
Я приподнялась и внимательно посмотрела на Сашку.
– Ты это серьезно?
Нежно поцеловав меня в щеку, он засмеялся и слегка потрепал меня за ухо:
