Симон не сомневался, что Веню не смог определить местонахождение карты по этому письму, потому что, вычисли он это, то уже мчался бы на Восток, а не сидел в своем офисе в Амстердаме.
Священник знал, что последняя, отчаянная надежда Филиппа Веню состояла в том, чтобы узнать, на какое место указывает карта, и — что касается этого мира — оно было последним местом, куда позволено будет войти такому человеку.
Майкл и КК вышли из сокровищницы, миновали библиотеку, заградительные конусы вокруг какого-то строительного оборудования, прошли под Воротами блаженства и двинулись к группе, стоящей под большим резным навесом Дивана. Неожиданно КК взяла Майкла за руку и подошла к человеку в синей шляпе.
— Привет, — сказала она, улыбаясь. — Чарли и Элейн Салливан. Извините за опоздание.
Майкл смотрел на КК, стараясь не рассмеяться и чувствуя себя обманутым.
— Доброе утро, меня зовут Хеймер. — Мужчина был одет в белую рубашку и льняные брюки, на длинном носу очки в тонкой металлической оправе, темные усы едва прорезались. По виду ему не больше двадцати двух; вероятно, он являлся студентом из университета Билкент в Анкаре.
Рядом стояла небольшая группа европейцев и американцев.
— Нам предстоит дешевая экскурсия, — прошептала в ухо КК.
Майкл не мог сдержать смех.
— Мистер и миссис?
КК улыбнулась.
— Это только твои мечты.
Тот, покачав головой, ухмыльнулся.
— И куда эта дешевая экскурсия?
Хеймер пошел впереди, группа из двенадцати человек двинулась следом, словно привязанная. Он подошел к тяжелым черным дверям в мраморной стене Дивана, ухватил плотное старинное кольцо, заменявшее ручку, и распахнул двери перед экскурсантами.
— Когда девушки проходили через эти двери — Ворота колясок — и попадали в гарем в первый раз, — сказал Хеймер, оглядываясь через плечо, — им говорили, что они теперь прощаются с внешним миром. К вам, милые дамы, это правило, конечно, не относится.
Шутка Хеймера вызвала смех у шестерых мужчин в группе.
— У нас экскурсия по гарему? — спросил Майкл шепотом.
— Я знала, что тебе понравится, — пошутила КК.
Они заняли место в хвосте группы, которая вошла в длинный коридор, слушая гида.
— Гарем. Это слово порождает сонм образов в голове европейца. Обнаженные женщины в турецких банях, услады султана… Собрание женщин, единственное назначение которых — сексуальное удовлетворение хозяина. На самом же деле гарем был частью дворца, где размещалась семья султана, и называлось это место «сераль». Хотя здесь проживали сотни наложниц, самых прекрасных женщин империи, это место было гораздо более официальным, чем вы можете себе представить. Это целый мир в себе со своей иерархией, учебой, любовью, интригами и даже смертями. В гареме Топкапы имелось несколько объединенных семейств. Мать султана, которая называлась валиде-султан, была самой влиятельной женщиной в империи: она управляла гаремом, давала советы сыну, а иногда даже действовала от его имени. Любимые наложницы султана назывались кабинами и были эквивалентами жен. По закону султану разрешалось иметь только четырех жен.
Заученная речь гида лилась легко и непринужденно.
— В гареме проживали также султанши, дочери султана, имевшие собственных слуг. Здесь же были и девушки-рабыни, одалиски, прислуживавшие в гареме. Ну, и как вы уже поняли, в гареме обитало множество наложниц в возрасте от семнадцати до двадцати трех лет, единственное назначение которых состояло в услаждении султана в его спальне. Но хочу рассеять миф, тут не было сексуальной свободы: в одну ночь султан брал только одну из своих женщин. Его наложницы были не только красивыми, но и образованными, утонченными женщинами, прошедшими строгую подготовку в школе гарема. Большинство девушек похищались или выкупались у крестьян-родителей. Когда они прибывали сюда, возраст их составлял от семи до пятнадцати лет. Если некоторых девушек находили на подвластных султану территориях, то другие прибывали из дальних земель — Грузии, Германии и Венгрии, которых покупали специально для гарема. И при всем различии их национальностей, они имели одно общее: удивительную красоту. Им преподавали искусства, поэзию, игру на музыкальных инструментах — например, на арфе — и пение. Их обучали читать и говорить по-турецки, церемониям и обычаям гарема и империи. Их учили шитью и вышивке, искусству эротических наслаждений…
— Я никогда прежде не слышала, чтобы слова «искусство» и «эротические наслаждения» использовались в одном предложении, — вставила некрасивая, коренастая американка.
Хеймер проигнорировал ее замечание.
— Но самое главное, почти все женщины, поступавшие в гарем, были христианками, и их насильно обращали в ислам. В гареме одновременно находилось около четырехсот наложниц, но иногда их число достигало тысячи и более. Наложница имела отношения с султаном только один раз, если только не обладала какими-то выдающимися талантами или не становилась фавориткой правителя. Если она не беременела и не становилась фавориткой, то ее дарили кому-нибудь из визирей — советников султана, — генералов или других важных персон. В гареме более четырехсот комнат, все они изящно декорированы резьбой или великолепными картинами…
Гид продолжал рассказ, но Майкл и КК не особо его слушали, следуя по лабиринту коридоров. Тут располагались спальные покои, большие бани, бассейны, просторные сады, фонтаны, бесконечные коридоры, апартаменты султанш, кадин и валиде-султан. Десятки комнат для асеми — молоденьких девочек, которые еще только учились, открытые дворы и балконы. Каждая комната, каждая стена были украшены выдающимися и изящными произведениями искусства: мозаикой, картинами, каллиграфией — бессчетным числом шедевров.
— Гарем разделен на три части, — продолжал Хеймер. — Сам гарем, где находились наложницы, асеми, одалиски и другие женщины, потом частные покои султана, куда он приходил, чтобы наслаждаться своими женщинами, и, наконец, казармы для черных евнухов, охраны гарема. По мусульманской традиции, ни один мужчина не мог видеть чужой гарем, а потому для наблюдения за порядком требовались не вполне мужчины. Считалось, что евнухи не представляют угрозы для чистоты гарема, поскольку не могут соблазниться женщинами. Евнухами в основном становились военнопленные или рабы, кастрированные до наступления полового созревания и обреченные, таким образом, на рабское существование. В период расцвета Османской империи в серале имелось до семисот евнухов. Белые евнухи были христианами из Грузии, Армении, Венгрии, Словении и Германии. Черные — пленниками или подарками из Египта, Судана, с верховьев Нила, откуда их привозили на рынки Мекки, Медины, Стамбула и других стран Средиземноморья. Всех евнухов кастрировали по пути на рынки египетские христиане или евреи, поскольку ислам запрещал практику кастрации, но не использования кастрированных рабов.
Не сбиваясь с ритма, гид продолжал:
— Белые евнухи исполняли административные функции и никак не взаимодействовали с наложницами. Черные евнухи, у которых в отличие от белых гениталии были удалены полностью, прислуживали женщинам в гареме непосредственно, будучи слугами кадин или дочерей султанов, выступали в качестве охранников наложниц или их надсмотрщиками. Главный черный евнух, который звался кизлар-ага, считался третьим важнейшим лицом в империи после султана и великого визиря. Он являлся начальником алебардщиков в ранге паши, что равнялось генералу, имел неограниченный доступ к султану и исполнял функции курьера между султаном и великим визирем. Каждый вечер кизлар-ага вел выбранную наложницу в спальню султана. В его обязанности входила защита женщин, закупка наложниц для гарема, а также продвижение их по иерархической лестнице, как и евнухов. Он являлся свидетелем на браках султана, на церемонии рождения, а также организовывал все церемонии при дворе, например торжества по случаю обрезания, свадеб и прочих собраний. Он сообщал приговоры за совершенные преступления женщинам гарема и доставлял их палачу, который завязывал тех в мешок и топил в Босфоре.
