Синди уставилась на него со своего места на кожаном диване, откуда она смотрела телевизор, попивая диетическую колу, — словно находилась у себя дома, а не в тюрьме, отделанной панелями орехового дерева. Иблис прошел по комнате, потрогал почти пустой пакет с жидкостью для внутривенного вливания, потом перевел взгляд на Симона и с удивлением обнаружил, что тот смотрит на него мутным взглядом, а голова его двигается из стороны в сторону.
— М-м-м, не ждал, что ты придешь в себя, — сказал он низким голосом.
Симон не ответил; его веки время от времени закрывались, когда ему в очередной раз не удавалось сфокусировать взгляд.
Иблис сменил мешочек с внутривенной жидкостью, швырнув почти пустой в деревянную мусорную корзину.
— Ты уж постарайся не впадать в кому или умирать здесь. По крайней мере, пока ты мне нужен.
— Ему нужен врач, — сказала Синди.
Иблис словно и не слышал. Он повернулся и подошел к зеркалу на дальней стене, посмотрел на себя, откинул прядь волос с гладкого загорелого лба, поправил лацканы черного смокинга, расправил плечи.
— Куда вы идете? — спросила Синди.
— На вечеринку, — сказал похититель, поправляя галстук-бабочку.
— Упаси нас бог помешать вашей здешней светской жизни, — сказала Синди. — И сколько вы собираетесь нас здесь держать?
Иблис повернулся к ней.
— Если все пойдет по плану, я выпущу вас отсюда в три часа.
— И вы не собираетесь нас убивать?
— Если только не передумаю. Но у кого поднимется рука убить такую красавицу, как ты? — Иблис холодно улыбнулся, хотя его глаза вовсе не смеялись. — Однако если твоя сестричка обманет меня…
— А если Симону станет хуже?
Иблис пожал плечами.
— Мне пора. Ночка сегодня будет впечатляющая, много чего предполагается. Так что опоздать никак не хочу, — сказал он скорее себе, чем ей, и направился к тяжелой сейфовой двери.
— И где же будет вечеринка? — не смогла сдержать любопытства Синди.
— В одном приятном месте. Во дворце под названием Топкапы. У меня там маленькое рандеву.
— Неужели? И с кем же? Вы с моей сестренкой задумали какое-то преступление? — с отвращением сказала Синди.
— Вообще-то я собираюсь встретиться с ее бойфрендом — Майклом Сент-Пьером.
Глава 24
Майкл взбежал по склону холма, стараясь держаться в тени деревьев. Синтетическая сумка с инструментами висела на его правом плече и с каждым шагом ударяла по бедру. Он никогда не пользовался на суше черной герметичной сумкой, но решил, что она поможет ему: инструмент не подвергнется воздействию воды в водосборнике. На поясе висели нож и фонарик, а на спине — кожаный тубус, в который он собирался уложить добычу. Сент-Пьер проделал путь от железнодорожных путей, расположившихся выше дороги, которая огибала Золотой Рог, омываемый водами Босфора.
На вершине холма в ста пятидесяти футах возвышалась стена, которой дворец Топкапы был обнесен сзади. Она отбрасывала на него гигантскую тень, словно кидая ему грозный вызов. Сооруженная пять сотен лет назад, стена играла важную стратегическую роль в Константинополе — выходила на единственный проход в Черное море, защищала его и являла собой идеальную точку, позволяющую вести наблюдение за противоположным азиатским берегом и перемещениями вражеских сил, готовящихся к нападению.
Но после падения империи и конца правления султанов здесь больше не стало часовых, высматривающих, не появятся ли нарушители, — исчезли угрозы, исчезли враги, собирающиеся проникнуть в грандиозный дворец; только туристы днем наблюдали отсюда за проходящими судами.
— Пара часов — и все будет сделано, — сказал Майкл в миниатюрный микрофон, вделанный в гарнитуру, закрепленную у него на ухе. — Завтра твоя сестра и Симон выйдут на свободу. Как у тебя дела?
— Порядок. Должна сказать, ничего подобного я еще не делала. — Голос КК звучал в его наушнике ясно и четко. По ее тону слышно, что она сосредоточенна и бодра.
— Ты мне говорила, что много лет занималась такими вещами, — пошутил Майкл.
— Это меня черт попутал.
— Не делай меня своей совестью. — Сент-Пьер продолжал подниматься по склону.
— Ты, похоже, запыхался, — сказала КК. — Словно я опять выигрываю у тебя в баскетбол.
Буш рассмеялся.
— Ты никогда не говорил, что она выигрывала у тебя в баскетбол.
— А она и не выигрывала. — Майкл добрался до основания сорокафутовой стены, устремляющейся вверх из темноты. — Ладно, хватит болтать.
— Эй, это ты же начал брюзжать.
— Он становится таким чувствительным, когда проигрывает, — добавил Буш.
Майкл выключил рацию, посмотрел на возвышающуюся над ним сорокафутовую стену и начал подниматься.
КК прошла по вымощенной дорожке громадного сада с камерой, висевшей у нее на шее; она несла на плече трехфутовый синий рюкзак, в левой руке держала большущую черную сумку. На ней были стильные черные брюки в обтяжку и облегающая темная куртка. Светлые волосы расчесаны и отливали золотом в свете вечерних огней. Вид ее не вызывал никаких подозрений — обычная туристка. Время от времени Кэтрин останавливалась, чтобы сделать фотографию. Собор играл включенной вечерней подсветкой, четыре минарета словно стояли на страже вокруг древнего купольного сооружения.
На скамейке сидели молодожены, начинавшие новую жизнь; они целовались, забыв обо всем на свете. КК, проходя мимо, не могла отвести от них взгляд, хотя мысли о любви и браке были ей чужды. Она имела извинение в лице Синди, о которой должна заботиться, а потому не могла завязать устойчивые отношения. Кэтрин отвернулась от Майкла, сказала, что не видит своим сердцем возможности продолжать их отношения.
И, думая об этом, она понимала, что дело тут в страхе перед поступком, в страхе обрести любовь и счастье, и этот страх заставил ее сказать, что она не может заполнить пустоту в его жизни, образовавшуюся после смерти жены.
«Ладно, — сказала себе КК, — сеанс самоедства закончен». Когда закончится эта история, они решат, как быть дальше; еще ничего не закончено, и она придумает, как им остаться вместе. Но сначала нужно решить насущные проблемы.
В бывшей мечети — бывшем соборе — теперешнем музее охрана была сведена к минимуму. Будучи историческим зданием, оно не представляло интереса для кого-либо, кроме туристов, и все силы и средства охраны сосредотачивались во дворце Топкапы.
За целующимися новобрачными вблизи стены больше никого не было — все смотрели на другую сторону улицы, где богатые и влиятельные входили на крупное мероприятие, организованное Европейским союзом. Все, кроме Иблиса, — Кэтрин чувствовала, как его глаза сверлили ее спину.
Буш наблюдал с помощью бинокля за Иблисом, который, в свою очередь, не сводил глаз с КК, шедшей по парку с дальней стороны собора. Вор находился в сотне ярдов от нее в своем такси «Фиате». Служебный огонек на крыше, как обычно, демонстративно выключен.
