Кэтрин побежала к круглому зданию — гробнице Селима II — и поставила еще два сигнальных устройства в двадцати футах от двери. Проверила и эту пару — здесь звук был выше и громче. Эта закладка давала ей предупреждение об опасности всего за несколько секунд, но уж лучше такое, чем полная неожиданность.
Сооружение перед ней дышало древностью, но замок на двери был из самых современных. И, хотя он и покрыт протертой местами зеленоватой патиной, производя впечатление старинного свинца, но начинка самая что ни на есть продвинутая. Этот замок рекламировался как невскрываемый, как не доступный ни для одной отмычки; он считался одним из лучших. Но и у него имелись свои слабости. КК ввела плоский двусторонний ключ в узкий цилиндр, удерживая его там, и нажала кнопку, которая привела в действие отполированные датчики, а те, в свою очередь, активировали лазер. Этот ключ, купленный ею в Германии, обошелся ей в пятнадцать тысяч евро, и она вовсе не обрадовалась, когда узнала, что Майкл купил такой же для своего бизнеса за три с половиной тысячи долларов в Нью-Йорке.
Ключ легко повернулся, и замок открылся, издав тихий щелчок.
Кэтрин быстро проскользнула внутрь, закрыла и заперла дверь, потом положила рюкзак и сумку на пол, повернулась и оглядела великолепное помещение. Интерьер отличался изысканной красотой и представлял собой изящное воздаяние человеку, достижения которого меркли рядом с деяниями его отца и деда или его великого визиря; но последние нередко приписывались этому властителю. Они ничтожны и в сравнении с достижениями его жены, похороненной рядом, женщины, которая прославилась, когда на освободившийся трон отца взошел их сын Мурад III. Но он был султаном, правителем одной из крупнейших мировых империй. И эта усыпальница стала ему воздаянием.
КК остановилась перед гробами, каждый из которых обтянут зеленой материей. Всего здесь их сорок четыре. Дети, братья и сестры, сыновья, убитые для того, чтобы они не могли вырасти и стать помехой на пути к трону. Убийство во имя стабильности империи — практика, использовавшаяся в Средние века и в древности гораздо чаще, чем нам это хочется признавать. Короли и султаны, фараоны и императоры — все они были одержимы паранойей, все с подозрением поглядывали на свое окружение. Потому что, оказавшись на самом верху, следующий шаг ты мог уже сделать только в могилу. Не было ни выборов, ни передачи власти, только преемственность через смерть.
Но Селим II пал не от рук сыновей или братьев, визирей или адмиралов, не от яда, меча или кинжала. Он стал жертвой несчастного случая, его правление завершилось падением в буквальном смысле этого слова. Он умер от травмы, полученной при унизительных обстоятельствах — свалился в пьяном виде в собственных банях в 1572 году и ударился головой.
На сооружение его усыпальницы ушло четыре года — казалось бы, довольно долгое время в ту эпоху, когда короли или султаны пригоняли на строительства тысячи людей и могли соорудить за три года целый дворец. Усыпальница была творением великого архитектора Мимара Синана, автора более чем трех сотен выдающихся сооружений Османской империи, включая гарем Топкапы, мечеть Селимие в Эдирне и мечеть Сулеймание в Стамбуле. Он дожил до девяноста девяти лет, был близким другом великого визиря Мехмета-паши и считался одним из величайших архитекторов в истории, сравнимым с Микеланджело.
Тела и гробы были принесены сюда под покровом ночи, и усыпальница в конце концов была открыта для публики в 1577 году.
КК сняла зеленую материю с гроба, под ней оказался узорчатый саркофаг из камня и кипариса. На крышке — изображение Селима II в большом тюрбане и султанском одеянии; он стоял на высокой горе, а перед ним лежала его империя, в которой распростерлись ниц подданные.
КК обошла гроб, осмотрела его, оценила. Он воистину создавался для правителя империи, и, установленный на гранитных опорах, представлял собой искусное изделие мастеров, которые трудились над его созданием не один месяц. Кэтрин оглядела усыпальницу, спрашивая себя, что собой представляют гробы его жены и детей, с такой же тщательностью они сработаны или нет, и вообще, волновало ли султана, что будет стоять вокруг него после смерти?
Любопытство взяло верх, и она приподняла зеленую материю с гроба слева — первой жены Нур Баны, которая умерла через восемь лет после мужа. Он был гораздо проще, сработан из резного кипариса, крышка украшена изображением ее мужа, Топкапы и собора Софии.
Урожденная Сесилия Веньер Баффо, эта молодая знатная венецианка была взята в плен турками. Ее сын Мурад III наследовал отцу, и она в результате стала очень влиятельной женщиной в качестве валиде-султан, матери правителя. Она управляла страной вместе с великим визирем Мехметом-пашой в течение восьми лет и умерла при таинственных обстоятельствах. КК улыбнулась, подумав о том, как правила женщина в мире, где ей подобные занимали подчиненное положение.
Кэтрин провела рукой по крышке, по изящной резьбе, которой была удостоена жена, знавшая, что она — одна из многих в коллекции мужа. Обратила внимание на простые петли, на которых держалась крышка, и задумалась, почему в те времена, как и теперь, гробы делались так, чтобы их можно было открыть; ведь их обитатели не предполагали покинуть свои жилища, да и гостей принимать не собирались.
КК задернула назад материю на гробе султанши и вернулась к саркофагу Селима II. Здесь не было ни петель, ни какого-либо устройства, чтобы откинуть крышку. Ей хотелось просто приподнять крышку, взять то, что ей нужно, и уйти.
Крышка весила не меньше полутора тысяч фунтов. Чтобы поднять ее, сделанную из монолита, потребовалась бы целая команда людей с ловкими пальцами и инструментом.
Кэтрин улыбнулась. У Майкла и в самом деле дар взломщика, умельца по преодолению препятствий и проникновению в защищенные места. Она никогда не шла на преступления, если они были сопряжены с преодолением значительных трудностей, когда требовались физические усилия и акробатическая гибкость, превосходившие ее возможности. Но Майкл принадлежал к тому разряду людей, которым нравилось преодолевать непреодолимые, казалось, трудности.
КК вытащила из рюкзака алюминиевые детали. Прикрепила раму подъемника к основанию гроба, подведя под него ее тонкую опору, подняла захватывающее приспособление к крышке. Потом вставила тонкий клинышек под крышку и легкими ударами загнала его поглубже. Отзвук разносился по усыпальнице так, будто здесь работал отбойный молоток. КК приложила штангу рамы к клину и скрепила их. Конструкция легко собиралась и с еще большей легкостью разбиралась. Она состояла из усиленных алюминиевых деталей, используемых в крыльях самолета, и медных трубок; портативный подъемник вполне мог поднять грузовик, но в то же время умещался в рюкзаке. Конструкция не сложнее автомобильного домкрата.
Кэтрин повторила те же действия и в трех других точках гроба, потом извлекла из рюкзака и закрепила на своих местах воздушные трубки и соединила их с небольшим пневматическим насосом. Крепко держа насос, принялась нагнетать воздух рычагом. Спустя несколько мгновений раздался тяжелый вздох — герметизация нарушилась, история внезапно вырвалась наружу, а современность проникла внутрь. Крышка начала подниматься, древний камень и дерево протестующе потрескивали. Постепенно образовался зазор около дюйма.
