– Я очень сожалею, – снова повторил он. – Но это ничего не значило. Это не имело никакого значения…
– А чем она занимается? – спросила «Ее милость», пытаясь заставить свой голос звучать спокойно.
– Она работает в офисе. В бюро путешествий. Заказывает машины, билеты на самолет, сопровождающий персонал, – ответил он.
– Очаровательно, – горько сказала она. – У вас, очевидно, так много общих тем для разговора!
– Главное в том, Ваша милость…
– Не называй меня «Ваша милость»! – вспылила она. – Я уже не ощущаю себя «Твоей милостью».
– Главное в том…
Его голос дрогнул. Главное было в том, что у него возникли неприятности. В этом заключалась единственная причина, почему он назначил ей этот обед, единственная причина, почему он затеял этот разговор. Если бы у него не было неприятностей, он никогда бы не рассказал ей об этой девушке – как не рассказывал о многих других. К несчастью, эта последняя девушка без должного понимания отнеслась к краткости их любовного приключения и решила нанести удар в спину.
– Она сказала, что собирается подать на меня в суд за сексуальные домогательства.
– О, ради бога! Неужели ты действительно до такого дошел?
– Конечно, нет. Не называть же домогательствами то, что я пару раз затащил ее в постель.
«Ваша милость» закусила губу. Почему он это сделал? Почему он продолжает это делать? Он думает, что ей ничего не известно об остальных девицах, но ведь слухи-то до нее доходили. Она знала о шутках, которые отпускали в его офисе. Она видела выражение на лицах этих бессловесных глупых женщин, когда сопровождала его на служебные мероприятия. Она понимала, о чем они думают, глядя на нее: «Ты можешь быть высококлассным адвокатом, леди, но когда твоему мужу нужно утолить свое желание, он идет ко мне».
– У меня множество врагов! – воскликнул он. – Если это дело выйдет наружу, моей карьере будет нанесен сокрушительный удар! Я просто могу потерять свое место!
– Ты идиот! – закричала она. – Ты жалкий, тупой идиот!
36
Джек залпом проглотил полстакана виски.
– Ты встречалась со своими девицами в последнее время?
– С одной или с двумя. – Полли снова села на кровать и положила ногу на ногу. Она заметила, что ее движение не ускользнуло от внимания Джека.
– Тебе бы следовало организовать ваше воссоединение, – сказал он улыбаясь. – Ты бы получила от этого огромный кайф. Представь, вы бы куда-нибудь выехали на природу, встали лагерем посреди поля, раскрасили друг другу физиономии, сделали бы разные куклы. Ну, питались бы, разумеется, вывалянными в грязи сэндвичами, а потом танцевали бы свои танцы в субтильнейших ритмах ваших женских циклов.
Теперь он ее явно поддразнивал. Вся злость его прошла.
– Да, пожалуй, и могли бы пригласить для полноты картины американских военных, – ответила Полли. – Вы бы сняли штаны и показали нам свои голые задницы. Нам очень нравилось, когда вы так делали. Это была такая тонкая шутка и обладающая к тому же сильно стимулирующим интеллектуальным воздействием.
Если быть точным, то демонстрацией задниц занимался в основном британский контингент базы. Американцы, как правило, являлись техническими советниками, старались поэтому быть выше подобного рода дурачеств и вести себя как можно более корректно. Тем не менее Джек не стал опровергать высказанную Полли мысль. Он всегда полностью поддерживал британских солдат в их демонстрации голых задниц и не собирался отрекаться от них теперь.
– То, что там происходило, можно назвать столкновением культур, – сказал Джек. – Мы бы никогда не смогли друг с другом договориться.
– За исключением нас с тобой.
– Да, – ответил Джек, стараясь на нее не глядеть. – За исключением нас с тобой.
Они были так близко друг от друга! Он в кресле, она на кровати. Всего каких-нибудь два шага – и они окажутся друг у друга в объятиях. Комната просто искрила от скрытого напряжения.
– Давай смотреть фактам в лицо, – сказала Полли. – Человеку можно простить все что угодно, если с сексом у него все в порядке.
– О да, – ответил Джек с сильным чувством. Его голос и бегающий взгляд выдавали его мысли с головой.
Полли раздирали противоречивые мысли. Следует ли ей спать с ним? Она была уверена, что, стоит ей только захотеть, и она получит такую возможность. Разумеется, получит. Она прекрасно знала, кто такие мужчины, они всегда хотят только одного. Поскреби любого мужчину – и ты найдешь в нем скрытого сластолюбца, воображающего о себе бог знает что. Скорей всего, сегодня ночью именно секс привел Джека к ней в дом. Это же совершенно очевидно. Ему захотелось пережить маленькое ностальгическое приключение. Маленький кайф из прошлого. Однажды ночью он сидел в своем Пентагоне и думал: «Интересно, а что с ней теперь стало?» А дальше подумал: «Я человек могущественный. Я ее выслежу, и в следующий раз, когда буду в Лондоне, я к ней зайду и посмотрю, нельзя ли с ней снова потрахаться». В сущности, Полли должна чувствовать себя оскорбленной, должна немедленно выбросить его вон из своего дома. Феминистская ее часть настаивала на том, что, если она уступит Джеку, она сделает именно то, чего он от нее хочет. Фактически сыграет ему на руку, спляшет под его дудку. Однако можно все устроить по-другому. Она тоже может его использовать. Не то чтобы в последние годы она чувствовала себя сексуально пресыщенной. Если откровенно, то сейчас она вполне могла бы пойти в постель с некоторой страстью. Но, с другой стороны, могла ли она доверять своим эмоциям? После всего, что он для нее значил? После того, как он с ней поступил? Вдруг она снова окажется безнадежно влюбленной? Или вдруг она захочет его убить? После такого внутреннего анализа она все равно не могла до конца для себя решить, принесет ли ей секс с Джеком радость или печаль.
Тем не менее хорошие воспоминания постепенно стали брать верх над плохими.
– Я едва сама не отступила в тот первый раз, ты понимаешь, – сказала она. – Когда увидела эту твою отвратительную татуировку. «Убивай всех и каждого» – так, кажется, там было написано.
– «Смерть или Слава», – поправил ее Джек. – Я знаю, Полли, ты считала все это мальчишеством, но я же служил в армии. Это наш полковой девиз.
– Я одно время работала в продовольственном магазине, но при этом не написала на своей заднице: «Лучшее качество за лучшие цены!»
Джек засмеялся и снова долил свой стакан. Казалось, сейчас он мог выпить всю бутылку за один присест, что, вообще говоря, очень мало на него походило.
– Знаешь, я тоже сделала себе татуировку. Уже после того, как ты уехал, – сказала Полли, отворачивая воротник своего дождевика и ночной сорочки и обнажая слегка потускневшую картинку, которую ее родители нашли столь отвратительной. Джек ее внимательно осмотрел.
– Это женский символ с пенисом посередине, – сказал он.
