– Я скоро получу повышение, – сказал Джек.
Полли просто не знала, что и сказать. Это было какое-то non sequitur.
[4]
Неужели он думает, что она заинтересована и дальше вести с ним вежливый разговор?
– Я и так уже за последние несколько лет хорошо продвинулся, Полли. Да, правда, в этом смысле у меня все получилось очень удачно.
О чем это он толкует? Он все еще борется с собой? Может быть, он и вправду хочет у нее остаться? Хочет заняться любовью? Может быть, вся эта болтовня – просто способ увильнуть от принятия решения?
– Мои поздравления, – ответила Полли. – Ты ведь всегда решительно сметал на своем пути все препятствия, не так ли?
Все, что Джек говорил, напоминало ей теперь о его дезертирстве.
– Знаешь, четырехзвездным генералом нельзя стать, избегая неудобных любовных приключений. Для этого мало просто работать или быть талантливым. Для этого надо иметь удачу. Грандиозную удачу. – Джек на секунду замолчал, а потом добавил: – Секс.
– Что? – переспросила Полли.
– Именно он помог мне добраться до тех высот, на которых я сейчас нахожусь.
– Просто ума не приложу, о чем ты.
– Мою карьеру сотворил секс, Полли. Именно он способствовал моему продвижению.
– Мне это неинтересно, – тоскливо сказала Полли.
– Я должен рассказать, что привело меня к тебе сегодня, – настаивал Джек.
Полли снова села на место. Его настойчивости все равно бесполезно сопротивляться. Если Джек что-нибудь хотел сказать или сделать, он обязательно это скажет или сделает, причем в удобное для него время. Она попыталась сосредоточиться на том, что он говорит.
Джек начал свой рассказ. К концу войны в Заливе он стал полным полковником, одним из самых успешных военных своего поколения, но, несмотря на это, его перспективы на будущее продвижение не выглядели слишком блестящими. По традиции война считалась в армии наилучшим временем для продвижения по службе, но, несмотря на усилия Саддама Хусейна (заслуживающие, разумеется, всяческого уважения), реальные войны, то есть серьезные войны, становились все менее и менее вероятными. Согласно утверждениям Джорджа Буша, в силу вступал новый мировой порядок. Советский Союз потерпел крушение, вместе с ним ушел в небытие Варшавский договор, и западные союзники в одночасье лишились своего лучшего и самого достойного врага. На втором месте по значению стояли китайцы, но они сами спешно строили капитализм и вели войну на сырьевом рынке. В Бейдине
[5]
открылся «Макдональдс», Соединенные Штаты импортировали гангстеров из Москвы. Запад победил. Для карьеры таких людей, как Джек, наступило унылое время. В руках самое современное оружие – и некого убивать! Как все это несправедливо!
Разумеется, деятельность ООН не прекращалась, по всему миру разворачивались всякие гуманитарные и миротворческие миссии, но разве это настоящая служба? Ясно, что таким путем невозможно стать четырехзвездным генералом. Джек и его друзья плакались друг другу в жилетку за стаканом бурбона, признавая, что нормальную карьеру невозможно сделать, доставляя порошковое молоко умирающим жителям Африки. Или раскапывая по футбольным полям Боснии полные черепов траншеи.
Но когда Буш струсил и отказался доводить дело до конца в Багдаде, Джек наконец понял, откуда дует ветер.
– Уж мы бы заставили Саддама висеть на флагштоке перед Пентагоном, – убеждали друг друга друзья Джека за кружкой пива. – Но старик Буш больше слушает Пусси Пауэлла. А какой это солдат? Слишком боится рисковать своими людьми! Господи помилуй, что творится с миром! У нас армия, которая считает, что имеет право не умирать! Пауэлл, очевидно, беспокоится о том, что его люди предъявят ему судебный иск!
Джек мерил шагами квартиру Полли и рассказывал свою историю, практически не обращая внимания на хозяйку дома. А она никак не могла понять, чего же он все-таки от нее добивается. Но чего бы он ни добивался, ей это было неинтересно.
– Пусси Пауэлл? – переспросила она из вежливости.
– Множество людей покинули службу, – продолжал Джек. – Но я не смог этого сделать. Я не знаю другой жизни, кроме армии. Мне некуда было идти. Кроме того, я пожертвовал для нее слишком многим.
Они взглянули друг на друга. Полли хотела что-то сказать, но Джек продолжал:
– А потом случилось что-то странное. Именно в тот момент, когда все уже считали, что любые пути продвижения для них закрылись навеки, на повестку дня встал вопрос секса. Секс стал той штукой, которая спасла всю американскую военную карьерную структуру от стагнации. Секс заменил собой войну. Забавно, не правда ли? То самое, за что в свое время боролись такие ребята, как ты. Делай любовь, а не войну, и прочая подобная чепуха.
– Что ты имеешь в виду, Джек?
Полли уже покорилась необходимости сегодня ночью постоянно вращаться в одном и том же замкнутом круге.
– Ты помнишь Тейлгейт? – продолжал Джек. – Когда компания военно-морских летчиков не смогла сдержать свои эмоции и принялась размахивать членами в присутствии женщин-моряков?
Полли помнила. Скандал был достаточно громким, чтобы о нем написали в британских газетах. Он стал потрясающей демонстрацией пьяной жестокости, которая царила в американских военно-морских силах.
– Насколько я помню, речь шла о гораздо более серьезных вещах, чем размахивание членами, – заметила она.
– Господи, да просто они попались под руку. Кстати, потом все они предстали перед трибуналом. «Сэр! Да, сэр! Я размахивал своим членом, сэр!» Позорное увольнение! «Сэр! Да, сэр! Я тоже размахивал своим членом!» Следующее увольнение. Сто пятьдесят тысяч долларов, затраченные на их обучение, – псу под хвост! Начальство думало, что можно успокоить общественность, если бросить акулам несколько мелких рыбешек. Ничего у них не получилось. Дело пошло выше. «Да, я не мог обеспечить условия, при которых размахивание членами невозможно…», «Да, я считаю, что культура размахивания членами должна повышаться…» Хочешь знать, сколько адмиралов было замешано в этом деле?
Полли не хотела знать. Ее вообще очень мало интересовало то, что он ей рассказывал.
– Тридцать два, Полли! Это исторический факт. Тридцать два адмирала. Наша боевая готовность была поставлена под угрозу! Моральное состояние военно-морских сил разорвано в клочья. Мы сами отдали козыри в руки наших врагов. И все потому, что мы живем в мире, где считается, что мужское свинство можно регулировать законодательными актами.
Полли едва верила своим ушам. По всей видимости, Джек снова озаботился тем, чтобы сравнивать их политические точки зрения, и она снова почувствовала себя обязанной ему отвечать.
– Можно издать законодательные акты против изнасилования, запугивания и сексуальных домогательств.
