В последнее время, выходя из института, мне все время казалось, что за мной кто-то идет. Я оборачивался, было темно, размазанные силуэты на снегу в узком парке плюс мой минус, никого нельзя было разглядеть. Но у клуба, где мы встречались с Викой, эта мания проходила и исчезала.
Мы ехали обедать или к ней, или к нам домой. В этот раз к ней.
Я захожу и целую руку маме-актрисе. Абсолютно добрые глаза. В них ничего не затаилось. Она нас сразу приглашает к столу. Я помню, как Вика сказала: «И больше до второго брака у нее никогда не было мужчины». (Хотя первый был чисто символический брак.)
От количества прочитанных книг, от пресности, скуки и не разнообразия жизни, от желания какого-то сдвига, от тоски и еще чего-то я решил жениться. Сначала я сообщил об этом Вике: она была счастлива. Потом родителям, которые были удивлены, так как видели, что я не пылал. И наступил самый трудный момент сообщить и получить согласие ее мамы.
Я купил книгу «Лирика русской свадьбы»: И хотел все сделать по классическим правилам и законам.
Я также сознавал, что брак — единственная возможность убрать ее из моей жизни. Навсегда. Безвозвратно. Как я глубоко ошибался.
Оставался самый последний момент, развязаться с прошлым — сообщить об этом Лите…
Я дал ей проследовать за собой, я знал, что она это делает каждый вечер, до Плющихи, и, резко повернувшись, пошел ей навстречу. Она остановилась, пораженная.
— Я ничего не хочу… Я просто наблюдаю за твоей походкой… Как ты идешь. — Она запиналась.
Я хотел отрезать разом. Быстро и без слез. Без сцен.
— Лита, я собираюсь жениться.
Она вскинула руки к горлу.
— На этой девочке в дубленке с капюшоном, с которой ты гуляешь?..
— Поэтому я не хочу, чтобы ты надеялась или ждала: я не позволю тебе больше.
Никогда.
Она вскрикнула, закрыв лицо ладонями:
— Нет, Алешенька!..
Повернулась и пошла. Я знал, что больше не увижу ее никогда.
Она лежала голой в ванне, и ее распущенные волосы свешивались через край, горячая вода в ней превращалась из красной в гранатовую. Из гранатовой в бордовую. Лак ногтей сливался с цветом воды.
Она вспорола вены на обеих руках. Бритвой, которую взяла когда-то у меня.
КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ
Книга вторая
Наказание
О, дай нам Бог сойти с ума.
Страдания души — как их передать…
Самым трудным оказалось сообщить мамуле, что я собрался жениться на Вике.
Виктория старалась смягчить ее и подготовить. Мы сидим после театра в их уютной столовой и пьем душистый чай: я с вареньем, а они с шоколадом.
— Мамуля, Алеша хочет тебе кое-что сказать.
— Да, Алексей, я вас внимательно слушаю.
Согласно книге, первая стадия ритуала — сватовство. Я принес для этой цели бутылку водки, палку колбасы и свежевыпеченный хлеб. Но они так и остались стоять-лежать в прихожей. Какие говорить первые слова в книге не было, вернее, было — но для девятнадцатого века.
— Дело в том, что я… что мы… как бы это точнее сказать…
— Что-то я раньше не замечала, чтобы у Алеши были трудности с русским языком.
— Мамуля, Алеша хотел сказать, что…
Вика пыталась мне помочь.
— Я хотел вам сказать… Как это выразить… Я хотел просить у вас руки вашей дочери…
— Вот она, ее рука, — она взяла и положила Викину руку на мою, — чего тут просить.
— Я хотел сказать, что я хочу… — я запнулся.
— Тáк, продолжай, не бойся.
— … жениться на Виктории.
— Серьезно?
— Абсолютно.
Ее брови в изумлении поднялись.
— На моей Виктории?
Мое сердце уже влезло в горло.
— Мамуля, конечно, на твоей, на какой еще. Ведь не пришел же он к тебе просить руки какой-нибудь другой Виктории.
Попыталась пошутить Вика и разрядить.
— Кто знает, сейчас такие времена — ничего не понятно. А ты уж не бери на себя много — в Москве ты не одна Виктория. Итак, Алеша, где вы остановились?
Я протолкнул сердце назад из горла в грудь.
— Я хочу жениться на Виктории Богдановой — вашей дочке.
Она сидела неподвижно, замерев, и вдруг по щеке ее покатилась слеза.
— Мамуля, — сказала Вика наигранно бодрым голосом.
— Спасибо, Алексей, что вы подумали сообщить мне об этом. А вы сказали вашим родителям?
— Да, они не возражают.
— Значит, я — последний камень преткновения?
— Мамуля, ну что ты говоришь!
— Я просто не могу поверить, что моя дочь уже невеста.
— Значит, ты согласна? — обрадовалась Вика.
— Не так быстро сказка сказывается, не так быстро, Викуля. Вы хотите получить мое благословение. Но прежде чем я его дам, я хочу быть уверена, что вы оба осознаете, что такое брак и супружеская жизнь. Какие обязательства это накладывает. Если Алексей мне позволит, я хотела задать вам несколько, возможно деликатных, вопросов.
Сердце опять полезло в горло.
— Да, пожалуйста.
— Где вы думаете жить?
— Будем снимать квартиру, а потом купим свою.
— На что вы будете жить?
— Мамуля, я снимаюсь в кино, зарабатываю деньги.
— Не смеши меня, это не деньги.
— Естественно, я буду работать, как получу диплом. Плюс…
— Вы дарите Вике дорогие подарки, одеваете ее в красивые вещи, я не спрашиваю, Алексей, откуда. Вы мужчина, это мне нравится. Но вдруг источник ваш иссякнет, что тогда?
— Она добрая девочка и заслужила.
— Безусловно, она моя дочь, уже одно это!.. — Она пошутила и улыбнулась своей звездной улыбкой.
Потом подумала:
— Я с удовольствием буду вам помогать, но вдруг мне перестанут давать роли. В этом государстве все возможно…
Это было единственное, что она когда-либо сказала о «государстве».
— Мамуля, никто не согласится, чтобы ты помогала двум молодым и здоровым людям.
— А я и спрашивать не буду!
Она сказала точно, как ее героини на экране, мы рассмеялись.
— Я никогда не думала, что ты такая «материалистка», мамуля! А душа? А чувства?
— Не для себя. Мне очень нравится Алеша и, как ни странно, нравишься ты. И я не хочу, чтобы ваша молодая жизнь состояла из лишений, мыканий и поисков необходимого для выживания. А из радости и счастья.
