— Поэтому ты вздрогнула и осеклась в ресторане, говоря «почему я должна болеть»?
— Ты очень наблюдательный, — сказала она.
— Как ее звали?
— Дебора.
— Красивое имя. Оно древнееврейского происхождения и означает «львица».
— Откуда ты знаешь?
— Еще в институте я увлекался ономастикой. Это наука об именах и фамилиях.
— Она была очень ласковой и нежной. И безумно любила меня. Я до сих пор помню ее поцелуи…
Дальше Александр не стал расспрашивать. Он обнял Юджинию и поцеловал уголок ее губ. Рот был влажный.
— Не надо, Юджиния, не надо, любовь моя, это жизнь.
— Но почему моя мама?..
Постепенно он успокоил ее, целуя все сильней и настойчивей. Неожиданно, впервые, Юджиния отклонилась от его губ.
— Хотя день был незанятый, я почему-то чувствую слабость. Я очень устала. Ты не огорчишься, если я поцелую тебя утром?
Это была ее первая жалоба на усталость, кото-рую он объяснил суетой дня. Но был не прав.
Он коснулся ее лба губами, и буквально в несколько минут она уснула в его объятиях.
Неожиданно ему дико захотелось курить. Он аккуратно высвободил затекающую руку, укрыл обнажившуюся грудь Юджинии (еще раз помолившись неизвестно кому, что она здорова), накинул халат и вышел из спальни.
Он пошел в курительную комнату, где среди богатой коллекции трубок, зажигалок, мундштуков нашел себе сигарку «Давидофф», тонкую и запрещенную. И, не зажигая света, сел на софу. Камин с газовым пламенем едва освещал темноту. Ровно настолько, чтобы Александр нашел зажигалку и пепельницу.
Он сидел погруженный в свои мысли, когда дверь тихонько скрипнула и смуглеющая фигура в пеньюаре скользнула в комнату. Включив ночную лампу, Клуиз не вздрогнула, а, скорее, выразила удовольствие, увидев его.
— Я не знала, что ты куришь, ночью.
Она взяла мундштук, английскую сигарету и села рядом на софу. Александр подождал, пока она вставит сигарету, и подал ей огонь. Она прикурила и поблагодарила его.
— Тебе не спится?
— Да… Мысли разные.
— Может, я смогу тебе помочь? — сказала Клуиз, наклонившись через него к пепельнице и коснувшись грудью опушки его плеча.
Он поспешил передвинуть пепельницу к ней.
— Так было приятней…
— Что? — не понял он.
— Дотягиваться до пепельницы, мне нужны упражнения…
Он затянулся, несмотря на то что это была сигара.
— О чем же ты думаешь? — спросила она.
— О маме Юджинии.
— Я сказала, что тебе никто не расскажет о ней.
— Юджиния рассказала.
— Да? — удивилась Клуиз. — Невероятно…
— Я только не могу понять, если она умерла от рака, почему во всем доме нет ее фотографий.
Клуиз колебалась.
— Она умерла не от рака.
— Юджиния сказала мне неправду? Этого не может быть.
— Юджиния тебе сказала правду. Свою правду. Которую знает она.
— Что же случилось на самом деле?
— Она погибла в автомобильной катастрофе.
— Мистер Нилл был тоже в машине?
— Нет. То есть да… Она была со своим любовником… на пути к мистеру Ниллу, сообщить, что она уходит. Юджинию она оставила в отеле.
Александр сидел безмолвный. Клуиз тонкой струйкой выпустила дым.
— И он до сих пор не может простить?..
— Это был его родной брат.
Что-то потрясло Александра до основания. Тишина висела в табачной комнате. Мертвая. Потом Клуиз сказала:
— Она была уникальной женщиной. Пожалуй, слишком смелой и прямолинейной для своего времени. Эти качества передались и Юджинии…
Александр попытался осмыслить услышанное, но в голове ничего не слушалось и не складывалось.
— Естественно, что Юджинии знать подобное не следует. И я надеюсь…
— Да, конечно… — ответил Александр.
— Я верю в тебя, — сказала Клуиз и положила свою руку на его. — Мне пора идти, Деминг скоро должен вернуться, он уехал на экстренное заседание в компанию.
— Спокойной ночи.
— Are you going to give me «good night» kiss?
[27]
Александр машинально наклонился поцеловать ее в висок. Но она повернулась и успела подставить губы. Поцелуй получился в губы.
Утром Юджиния со всей силой молодого тела с лихвой восполнила вечерний пробел. И когда волны содрогали ее тело, Александр подсознательно отблагодарил ее маму. За то, что она оставила Юджинию в отеле…
Вечером они улетали в Бостон, потом на Кейп-Код есть крабов. Детей надо баловать. Юджиния редко когда упрямилась или капризничала. Но если вдруг такое происходило, угроза «не поедем в Бостон есть крабов» была такой страшной, что действовала моментально.
После папы и Александра она любила крабы — на третьем месте!
Они прилетели назад через три дня, и их встречал лимузин мистера Нилла при посадке.
Откинувшись на заднем кожаном сиденье, Александр включил ТВ и слушал новости. Как делал всегда после нескольких дней отсутствия. Неожиданно он напрягся, увидев знакомое лицо. Юджиния знала это лицо тоже. «Нет», — вскрикнул Александр.
Его близкий друг, известный балетный танцор, разбился в самолете…
Он убежал с гастролей со своим театром в Монреале, выскользнув за кулисы после представления. Он бежал так быстро к полицейскому участку просить политического убежища, что обгонял машины. Все последующие годы он танцевал в Нью-Йорке с АБТ, став американской звездой. С мировой славой. Секс-символом мужчины, актером, балетмейстером, постановщиком — знаменитостью. Он сделался невероятно богатым человеком. Три года подряд по опросу ведущих журналов он признавался самой популярной звездой Америки, встречей с которой гордились все — от президента до ведущих актрис Голливуда. Его тоже звали Саша.
Они дружили еще с Москвы. Сколько было выпито, сколько прогуляно… Александр дарил ему стройных студенток-поклонниц, друг — худеньких, невесомых балерин. «Сексуальная акробатика, балет в постели», — как шутил он. И никогда больше не пошутит… Как все промчалось. Он добился всего, о чем мог мечтать любой смертный в Америке. Он стал настолько известным, что только специальная адвокатская фирма занималась его автографами и имела на них права, платя ему за это миллионы…
Потому что он жил в Нью-Йорке и очень часто находился на гастролях, а Александр в Детройте, они почти не виделись. Но периодически обменивались звонками и письмами к каким-то личным праздникам.
