- Кстати… — Боря вдруг сменил тему. — Лора, ты имеешь право посидеть в зале. Там у нас есть свой столик. Нет, правда, что ты все в комнате отсиживаешься? Выпей чего-нибудь, потанцуй!
Музыканты, когда не были на сцене, все время толпились у дверей ее гримерки.
- Ну правда, правда, ты же молодая, симпатичная. Возьми себе коктейль! Платить не надо, потом мы рассчитаемся за всех.
- Хорошо, спасибо.
- Пожалуйста! И не думай ничего. Это — не исключение, это — для всех. Подарок от фирмы.
- Я поняла.
- Девчонка-то в самом соку, а? — сказал басист Миша.
- Ты прав, старик. Только я скажу тебе по дружбе, что сок этот может тебе желудок прожечь! И вообще ты бы лучше о музыке больше думал, а не о девочках! А то лажаешь, чувачок, лажаешь… — И Боб пошел по направлению к кухне.
- Смотри как бы тебе чего не прожгли! — огрызнулся Миша. — У меня, кстати, желудок такой — камни переварить может! — буркнул он себе под нос.
Спустя несколько дней Миша постучал в дверь, на которой была наклеена фотография Мерилин Монро.
— Не помешаю? — он просунул голову в дверь, не дожидаясь ответа. — Я вот горяченького принес, а то, смотрю, ты стесняешься. Войти можно?
Входи…
Миша вошед. В руках у него была тарелка с эскалопом. Поколебавшись немного, он пристроил еду на стол перед зеркалом. Достал из кармана пару бутылочек пива «Хайникен».
- Я уже перекусил, но пивка за компанию никогда не откажусь. Налить?
Лора протянула стакан:
- Налей. Спасибо.
- А то мы уже почти месяц вместе работаем, а все никак не познакомимся по-человечески.
- Ну почему, я знаю, что тебя Миша зовут.
- Ну, так и я знаю, как тебя зовут, но поговорить… Чтобы душевно. Родился там, крестился. Развелся… — Он засмеялся.
- Хорошо, рассказывай, я с удовольствием послушаю…
— Так у меня все просто! Детский сад, ясли, школа, электрогитара. И пошло-поехало…
- Вкусно, — сказала Лора. До этой минуты она ела только сосиски на улицах, гамбургеры в Макдоналдсе и пирожки в бистро.
- Пивка еще плеснуть?
- Да нет, хватит пока.
— Ну вот. В армии был — тоже на гитаре наяривал. Потом филармонии. Надоело болтаться, решил прибиться к тихому берегу. И вот я здесь.
- Нравится?
- Скука! — Он помолчал некоторое время, отхлебнул пива из бутылки, затем спросил: — А ты где пела?
- В Герцеговине Флор.
- С цыганами, что ли? Честно говоря, я тоже с цыганами поработал. У нас там веселая компания была. Никак не могли найти трубача. Потом взяли в Симферополе, он на вокзале играл, в ресторане. Все — класс, только — белый, вернее, рыжий, ну, блондин!
Звали — Кутя. Так его красили под цыгана чуть ли не гуталином… Комедия! Пивка плеснуть еще?
- Нет… Достаточно.
Некоторое время Миша не знал, о чем говорить, и стал глазеть по сторонам. Взгляд его упал на шарф Айседоры. Он взял его в руки.
- Странный шарфец, такое впечатление, что ему лет сто.
- Положите, пожалуйста; его на место, — тихо сказала Лора, переменившись в лице.
- А, понял, не дурак! Шарфик — особо ценный…
В этот момент администратор по трансляции попросил музыкантов подготовиться к появлению на сцене.
- Выйди, пожалуйста, мне еще переодеться надо, — сказала Лора.
- Конечно, конечно! Да, кстати! Ты на втором этаже живешь? — спросил Миша уже у двери.
- На третьем…
- А я на втором! Может, забегу как-нибудь, чайку попьем, про жизнь там покалякаем?
- Мне, правда, переодеться надо…
- Исчезаю! — Он подмигнул девушке и скрылся за дверью.
После этого визита Миша прилип к девушке банным листом. Он то приносил еду, как в первый вечер, и против этого Лора не возражала, то подсаживался в автобусе, если она не успевала рядом поставить сумку или сделать вид, что спит, он встречал ее на лестнице в гостинице — в общем, не давал проходу. Однако держал себя в рамках и никаких вольностей себе не позволял.
Жизнь продолжалась, и чем больше Лора в нее окуналась, тем чаще и чаще вдруг находила людей, как две капли похожих на тех, кого она оставила там, в Герцеговине Флор. Возможно, ей это просто казалось. Тем не менее она едва не бросалась к ним с какими-то словами, но, видя их безразличные взгляды, понимала, что ошиблась. Просто попадались похожие люди. В такие минуты ей очень хотелось обратно, в ту жизнь. Если и не вернуться, то хотя бы позвонить, убедиться, что она существует.
Лора сидела в почтовом отделении у будки междугородного автомата в компании нескольких сонных мужчин, женщин и одного бомжа. Развлекалась тем, что ловила момент, когда на электронных часах менялись цифры.
Кто заказывал Герцеговину Флор? — вдруг разнесся скрипучий голос по залу, заставив Лору вздрогнуть. Она побежала к окошку.
- Я! Это я заказывала!
- Нету такого! — отрезала телефонистка.
- Как это — нету?!!
- Нету — и все!
- Не отвечают?
- Не отвечают! — Телефонистка делала еще несколько дел сразу. Перекладывала талончики, о чем- то переговаривалась с диспетчерской через микрофон, вызывала ожидавших связи: «Таганрог — третья кабинка. Уренгой — восьмая. Двенадцатая кабинка, подойдите и доплатите за две минуты пере говора!»
- Но вы позвоните еще раз! — взмолилась Лора.
- Куда, куда звонить?!! Говорят же — нету!
- Не может быть!
Видимо, Лора выглядела совсем несчастной, если даже эта железная леди в наушниках все-таки сказала в микрофон:
- Послушай, Валя, тут девушке просто в смерть нужна эта Герцеговина Хлор!
- Не Хлор, а Флор!
Телефонистка отмахнулась, мол, не имеет значения.
- Ну, что там с ней? Нету? Ну нет, говорят… — И она растерянно посмотрела на Лору: — В справочниках — нету!
Было ясное раннее утро. Такие дни в кино существуют для того, чтобы показывать что-то очень хорошее: нашли друг друга влюбленные, выздоровел тяжелобольной или прозрел невидящий. В жизни почему-то бывает по-другому. Именно в такое солнечное, по всем приметам радостное утро Лора чувствовала себя безнадежно одиноко. Весь мир, казалось, отвернулся от нее, и даже Марк Борисович, который обычно появлялся в те моменты, когда ей было особенно трудно, как назло, пропал и не по- казывалсял вот уже неделю. Где-то внизу ехал невидимый трамвай, а еще дальше было море. Лора, сама не понимая почему, пошла туда. Шла, не замечая никого и ничего вокруг. Ее заставил вздрогнуть велосипедный звонок.
